Дорога к себе

– Да. Это вышивала моя мать. Любила вышивать и бабушка. У меня есть очень красивые скатерти, дорожки, подзоры их работы. Как-нибудь я их вам покажу. Раньше ведь не было ни телевизоров, ни компьютеров. Времени на рукоделие было гораздо больше. Бабушка рассказывала, как они вечеровали всей семьей. Кто-то читал вслух, а остальные что-то делали. Главным образом рукодельничали. Дед любил шить обувь. Он был по образованию инженером, но освоил и сапожное мастерство. С обувью в те времена было плохо, впрочем, как и со всем остальным, и ему пришлось стать мастером на все руки.

Оля заметила:

– Сейчас каждый сам по себе. По вечерам вроде бы вся семья в сборе, а все равно не вместе. Только за столом и собираются. Да и то, если заведено в доме ужинать семьей, а не кусочничать по углам. У меня столько знакомых, которые неделями друг с другом не встречаются. Коллег на работе видят чаще, чем собственных домочадцев.

– Ах, как ты права, Олечка! Но я рада, что у нас, хоть и не в полной мере, но сохранился настоящий семейный уклад.

За разговорами она споро переложила грязную посуду в посудомойку и довольно констатировала:

– Ну, вот и все. Уборка закончена. Можете погулять по саду, если хотите. Правда, должна предупредить, что уже начали донимать комары. Река рядом, сами понимаете.

Перспектива стать кормушкой для комаров Ольгу не вдохновила, и она, еще раз поблагодарив хозяйку за вкусный ужин, пошла с Лизой к себе. На прощанье Светлана Ивановна посоветовала:

– По дороге загляните в библиотеку. Там неплохая подборка детских книг. Есть и для самых маленьких. Это мы для племянницы покупали. До переезда брата в Москву она часто у нас гостила.

Воспользовавшись этим разрешением, Оля нашла для Лизы несколько хороших детских книг. Устроившись в кресле в своей комнате, с удовольствие принялась читать дочке ярко иллюстрированную книжку о хулиганистой Маше и терпеливом медведе. Она чувствовала себя спокойно, как в те далекие времена, когда была уверена в любви мужа. Неужели это и в самом деле было?

Наверно, она поторопилась выйти замуж, ослепленная блеском и напором Глеба. Сердце болезненно сжалось. Неужели она не поняла себя? Может быть, если б она встречалась с Глебом подольше, смогла разобраться в его непостоянной натуре? Сейчас ее любовь как-то растворилась. Сгорела в горниле унижений, боли и предательства? Или она принимала за любовь простую увлеченность?

Мысли потихоньку перескочили на Виталия. Его мрачные глаза сказали ей о многом: он до сих пор ее не забыл. Только все это напрасно. Он женат, и, как порядочный человек, никогда не оставит жену. А Василиса слишком любит его, чтобы уйти первой. И это правильно. Ни к чему разрушать семью только из-за того, что когда-то кто-то выбрал не того человека.

Свернувшись калачиком на ее коленях, уставшая от сумбурного дня Лиза как-то незаметно заснула. Оля переложила ее на диванчик, подставила стул, чтобы дочка не упала во сне, и еще долго сидела, позволяя мыслям вяло шевелиться в голове.

В это время Борис, привычно развалясь в широком дедовом кресле, иронично выговаривал:

– Ты, дед, все-таки настоящий иезуит! Я всякого от тебя ожидал, но увидеть в нашем доме Ольгу, это перебор! Чего ты добиваешься? Хочешь свести ее с Виталием?

Иван Ярославович брезгливо поморщился.

– Опять ты проводишь некорректные сравнения. Ну, какой из меня иезуит? Подшефные Игнатия Лойолы во благо своего ордена никакими средствами не гнушались. А я никогда в сомнительные авантюры не ввязывался. Вот посмотри, кто из вас счастлив? Никто.

Борис с ним не согласился.

– Василиса счастлива, дед. Она же любит Виталия.

– Возможно. Или считает, что любит. Я вот уверен, что любовь должна быть взаимной. Любовь-одиночка то же, что игра в свои ворота, сплошное огорчение. И если появилась возможность немного подтолкнуть судьбу, то грех такую возможность упускать. И, вообще, ты-то чем недоволен?

– Я-то доволен. Но вот как на это посмотрит Василиса, если узнает?

– Ты правильно употребил союз «если». Зачем ей об этом узнавать? А если и узнает, ты тут ни при чем. И вообще знать не знал, ведать не ведал. Можешь сказать, что это мой старческий каприз. Проявление маразма, так сказать.

– Что-то раньше я в тебе стремления в чужие судьбы влезать не замечал. А сейчас ты Олежку из дома выживаешь, Ольгу заманил. Ты, небось, и с Виталием ее свести хочешь? Напомнить ему о его незабвенной любви планируешь?

Дед мелко захихикал.

– Уже!

Борис поразился.

– Что уже? Что ты сделал?

– Привез Ольгу в больницу, где работает Виталий. Оставил их в ординаторской, а сам поговорил с часик с главврачом. Жаль, конечно, что они не одни были, но все равно, думаю, им было полезно напомнить былое.

– Дед, ты садист!

– Ну, взгляд у Виталия смурной был, это точно. Но что делать? Per aspera ad astra! (5)

– Дед, опомнись! Какие тернии, какие звезды?! Неизвестно, чем это все кончится.

– Хорошо все кончится. Особенно если ты мне мешать не будешь. Ты же знаешь, я неплохой стратег.

Борис зажмурился. Возникшая в его голове Василиса улыбнулась ему насмешливо и зазывно.

– Ты пользуешься моей слабостью, дед!