Дорога к тебе и от тебя (СИ)

Я нахмурилась, потому что осознала, что чувствую… досаду. Он впервые, увидев меня обнаженной, просто ушел. Значило ли это, что он опять “отпустил”? Что я могу больше не бояться его? Между нами ничего больше не произойдет? Почему-то от этой мысли я не чувствовала облегчения, а скорее ощущала грусть и боль.

“— Ты любишь своего мужа?

— Да, — тихо прошептала я в ответ тогда”.

Возможно, этот вопрос что-то для него значил. Мне всегда казалось, что ему плевать на нормы и мораль. Он берет, что хочет и тогда, когда хочет. Неужели и он умел поступать правильно? А может, я ему просто перестала быть интересна? Последняя мысль была слишком болезненной, чтобы соглашаться с ней и принимать ее как правду.

Вечером я вновь налила себе бокал вина не в силах успокоить свои мысли. Поняла, что пока не выпью минимум несколько бокалов, не смогу уснуть. Денис уже спал, а я все не могла найти покой для своей израненной души.

Мне казалось, что не должно быть в жизни все так сложно и запутанно. Два человека, встретившись, должны делать друг друга счастливее, лучше. И, наверное, с Денисом у меня было именно так. Но не с Тимуром. Почему не с ним? Сейчас, глубокой, темной ночью, я могла себе признаться, что никогда не любила Дениса так сильно, так самозабвенно, так глубоко, как Тимура. И это ужасало, опустошало. Это чувство нужно было выжечь, уничтожить. Нельзя любить такого как Тимур. Нельзя. Тем более любить так, как это делала я — утопая в нем, падая словно в бездну.

Рядом засветился экран телефона. Я взяла его в руки и чуть не выронила бокал, когда прочитала сообщение с незнакомого номера.

“Я внизу”.

Я была уверена, что это Тимур. Никто больше не мог бы так поступить. Но одновременно с этим совершенно не понимала, что все это значит. Что происходит? Зачем он здесь?

Подскочила на ноги и лихорадочно начала ходить туда-обратно.

Телефон издал очередной сигнал.

“Не спустишься, я поднимусь сам. И тебе это не понравится”.

Я нахмурилась. Он угрожал? Манипулировал? Я не собиралась идти к нему, ни в коем случае. Я ведь не сумасшедшая, правда? Но какая-то часть меня жаждала сейчас спуститься, вылететь и упасть к нему в объятия. Глупая, ужасная часть меня. И я задавила ее, забила, так что она притаилась, практически исчезла.

Телефон пискнул опять.

“5 минут”.

Я резко и зло начала печать ответ.

“Иди к черту!”

Через несколько секунд пришел ответ: “4 минуты”.

Я тихо выругалась. Зашла на цыпочках в спальню мужа, достала вещи из шкафа. Короткие, черные шорты и черную майку на бретельках. Августовская ночь выдалась жаркой.

Через несколько минут я уже выходила на улицу. Успокаивала себя мыслью, что просто не могу допустить, чтобы Тимур разбудил Дениса. А он это сделает, я не сомневалась. Я просто поговорю, пошлю его подальше и пойду обратно. Это проще и правильней, чем объяснять Денису, что его партнер делает среди ночи рядом с его женой.

Когда я увидела Тимура, то невольно застыла как вкопанная. Он стоял, облокотившись на байк и следил за входом в отель, поэтому сразу же поймал меня в поле зрения, как только я вышла. Этот его вид как будто вернул меня в прошлое. В то прошлое, где сначала он мне безумно не нравился — грубый, мрачный, непонятный. В то прошлое, где также, как сейчас стоял Тим, меня десятки раз встречал Майк.

Я медленно подошла к Тимуру. Он выглядел спокойным, даже расслабленным, как будто ничего необычного не происходило. Как только я подошла, он сел на байк и махнул головой в сторону сиденья за собой.

— Садись, — просто сказал он.

Я вскинула брови, удивленно смотря на этого безумного и непредсказуемого мужчину. Отрицательно мотнула головой.

Тяжело вздохнув, Тим слез с байка и направился в мою сторону. Я начала резко отходить назад, не решаясь отвернуться и побежать. Уж слишком непредсказуемо было все то, что сейчас происходило.

Я ведь собиралась поговорить? Что-то сказать? Объяснить? Почему забылись все слова, а я не могу вымолвить ни слова?

Он схватил меня за руку, резко дернув на себя, так что я врезалась в его твердое тело, болезненно вскрикнув. Потом сгреб меня в охапку, поднял и посадил на сиденье спиной к рулю, а затем сам сел передо мной.

— Это неудобно. Небезопасно, — обеспокоенно запротестовала я.

— Сама виновата, — практически мне в ухо прозвучал его голос, опаляя горячим дыханием. — Держись, — сказал он, сам цепляя мои руки вокруг своего торса.

И он резко стартанул с места, так что меня вжало в него еще сильнее по инерции. Мы сидели очень тесно, чтобы ему было удобно управлять рулем. Я зарылась носом где-то в районе шеи, судорожно сжавшись. Я ничего не видела, и это заставляло все внутри дрожать от напряжения и тревоги.

Он ехал быстро. Я уже забыла, что такое скорость, и как она ощущается на мотоцикле. Денис всегда был очень аккуратным водителем, никогда не превышал скоростное ограничение, не гонял. Он не любил экстрим в любом его проявлении. Да и ощущения на мотоцикле и в машине все-таки слишком разные.

Я такой мертвой хваткой вцепилась в Тимура, что, казалось, никто и никогда не сможет меня отлепить от него.