Дорога к трону

- Так просто получилось… - Меня начинало трусить, если он будет настаивать, что это была я, то как я выкручусь, что скажу? Что у него галлюцинации? Я же врать не умею, точнее хорошо врать не умею, он меня раскусит…К тому же обидно было - он принял меня за Лучезарную… И с чего вдруг я буду признаваться?

- Ты не приходил в себя и я, выполнив все, что было в моих силах на тот момент, решила, что стоит попрощаться.

- Значит, ты меня не целовала, чтобы попробовать как это - поцелуй с мертвецом? - Усмехнулся он.

- Ну, знаешь ли… - Даже если и целовала, то не с данной мыслью - мысленно ответила я.

- Ты дрожишь? - Заметил он. - Замерзла.

- Есть немного - ответила я, стуча зубами.

Зорс вспомнил, в чем она одета: пижамные розовые брюки, скрывающие ноги и кружевной топ. Хоть и кружевной, но больше чем хотелось, он не открывал. Причиной всему ненавистный амулет.

- Подожди.

Он исчез и я, преодолевая пространство, которое было заполнено его телом, стукнулась о жесткий настил стенной кровати в изоляторе. Вскоре он вернулся.

- Подвинься, - скомандовал Зорс, расстилая одеяло на своей части. Видно его не было, но он с легкость орудовал в капсуле, находясь за ее пределами, и спокойно мной командовал. - Теперь ложись.

Я повиновалась, он накрыл меня остальной частью одеяла, подвинул к другой стороне и оказался рядом.

- Спасибо. - Ответила я не находя других слов.

- А теперь поворачивайся набок и засыпай. - К его заботливому тону не хватало только поцелуя в мою макушку.

131.

Я повернулась, но стало только холоднее, и заснуть не получалось. Он тоже не спал, не было слышно мерного дыхания. Сейчас, как ни странно, я не ощущала такой ненависти, даже наоборот некоторую 'странную' симпатию. Симпатию я тут же оправдала - Зорс мне помогал освободиться от наших брачных уз, и хотя он мог поступить совершенно иначе, сейчас он был рядом.

Я, отгоняя свои мысли, старалась уснуть, но было холодно. Казалось, что он куда теплее, чем одеяло, а еще казалось, что я могу свободно сейчас к нему поприставать и моя совесть не будет меня потом грызть. Такая полноценная свобода.

Через пятнадцать минут своих мучений рискнула спросить.

- А можно по-другому? - Спросила я, зная, что с моим вариантом мне будет тепло, а ему неудобно, но ведь сам виноват, не предусмотрел самое необходимое.

- Как?

Я, не объясняя, повернулась к нему лицом, теперь одеяло закрывало спину, и начала расстегивать его пижамную рубашку.

- Что ты делаешь?- спокойно спросил Зорс, не перехватывая моих рук. - Это проявление той самой инициативы?

- Нет! Как видишь, устраиваюсь удобнее.

Я спокойно развернула полы его пижамы, он, как и предполагалось, был в киттоворсовом костюме, который нагревался и представлял собой что-то в виде грелки. Интересно, а зачем ему защита в первую и последнюю брачную ночь? Убивать его я не собиралась, тогда зачем?

- Понимаешь, - начала я объяснять, придвигаясь к нему вплотную.

- Я мерзлячка по жизни. - Сказала я, просовывая одну свою руку ему под голову, а другую между его рукой и боком. Получилось, что прижалась я к нему совершенно бесстыдно, как к своей любимой игрушке дома, которая меня согревала. - А пока не согреюсь, не могу уснуть.

- Ты уверена, что данное положение для тебя не опасно? - Спросил он и приподнял одну бровь.

- Если рассматривать физическую сторону такого положения, то я очень хорошо помню, что ты прошел уровень Пепел и вот-вот достигнешь высшего уровня, а значит, держать себя в руках умеешь. К тому же у нас негласный договор. - Я начала согреваться и отвечала слегка зевая.

Зорс, в общем-то, может и спрашивал недовольным голосом, но сам одну руку подставил как подушку под мою голову, а другой приобнял, защищая спину от холода. Нет, у моей игрушки так не получалось - это мне нравится немного больше. - Подумала я сонно.

- А с чувственной? - Спросил он тихо, прижав щеку к моей макушке.

- В общем, меня ты терпеть не можешь, у тебя есть пассия, и мы разводимся. Как видишь, нет никаких причин, чтобы не использовать тебя беззастенчиво в виде - телогрейки. Спокойной ночи, Зорс и спасибо.

И я, ощутив беспредельное спокойствие, тепло и защиту, провалилась в глубокий сон. Счастливая бесстыдница.

Он лежал неподвижно, не веря в то, что с ним происходит. Она спала, свободно к нему прильнув, беззастенчиво назвала телогрейкой и обвинила в бесчувственности. Эта художница заставила его понервничать, когда начала расстегивать пижаму, довела до исступления, прильнув, о чем завтра и не вспомнит, но в собственном поцелуе не признается никогда. И зачем он подшутил над ней тогда, видел же, что она и так на грани, считает себя убийцей…

Маячок на браслете мягко сверкнул, оповещая о конце галографической сцены. Пора возвращаться. Он нажал на чип. И через минуту они оказались там, откуда сделали скачок. Она, не просыпаясь, скользнула руками по его телу и перевернулась на другой бок, отстранившись.