Дорога к Вождю

Николай же дал полный газ, выжимая из стосильного мотора все возможное. Прежде чем гитлеровцы поняли, что едущий навстречу знакомый бэтээр ведет себя как-то странно, Николай успел разогнать машину до максимальной скорости, почти до шестидесяти км в час. При этом он еще и непрерывно сигналил, окончательно сбивая немцев с толку: спешит человек, видимо, узнал что-то важное, торопясь их предупредить. Может, большевики впереди засаду устроили, а может, и вовсе начали контрнаступление, которое прошляпила родная разведка, и есть шанс столкнуться с ними лоб в лоб.

Когда до идущего первым легкого танка оставалось метров тридцать, высунувшейся из башенного люка командир разглядел на бортах «двести пятидесятого» красные звезды и что-то понял: навстречу бронетранспортеру ударила пулеметная очередь. Но было уже поздно: броневик вильнул в сторону и на полной скорости ударил в лоб танку, сбивая гусеницу и корежа ведущую звездочку. Смятые ударом створки капота задрались, задымил разбитый двигатель, с хлопком лопнуло переднее колесо, но бэтээр не остановился, по инерции продолжая двигаться и сталкивая «Pz-II» с насыпи. Еще мгновение – и танк боком пополз вниз. Сверкнули на солнце отполированные траки разорванной гусеничной ленты, распахнулся в истеричном вопле ужаса рот командира в приплюснутой наушниками пилотке, и панцер перевернулся кверху заляпанным грязью, исцарапанным до металла брюхом. Нырнуть обратно в башню гитлеровец не успел, оставшись погребенным под девятитонной тушей боевой машины. Броневик с напрочь разбитым и смятым передком задрал корму – гусеницы еще продолжали вращаться, но все медленнее и медленнее – и замер на откосе, словно раздумав отправляться следом за жертвой.

Идущий за танком метрах в сорока полугусеничный бронетранспортер резко затормозил, скрывшись в облаке пыли: все произошло столь быстро, что механик-водитель просто не успел ничего понять. Через борт посыпались пехотинцы, но в этот момент заработал установленный на обочине пулемет. Троих гитлеровцев смело, раскидав по дороге, первой же очередью, еще одного ранило, и товарищи затащили его за корму бронемашины. Вторая прошлась по борту, пробивая тонкую противоосколочную броню. Рявкнул курсовой «эмгэ» броневика – вокруг Билякова с Ивановым поднялись десятки пыльных фонтанчиков, но танкисты, не меняя позиции, ответили огнем, и через пару секунд фриц заткнулся – на таком расстоянии пули трофейного пулемета прошивали корпус, словно он был сделан из картона[25]. Однако из-под днища вразнобой, но часто захлопали винтовки.

«Все, прижали ребят, пора», – понял Гаврилов, короткой перебежкой меняя позицию с таким расчетом, чтобы оказаться в стороне от товарищей, на которых немецкие пехотинцы перенесли все свое внимание. Плюхнувшись на землю, торопливо прополз еще метров пять, заходя во фланг укрывшимся за корпусом броневика гитлеровцам. «Где же Коля, неужто погиб? При таком-то ударе немудрено, конечно, но чего на свете не бывает».

И чуть не заорал от радости, когда в проеме десантного люка показался Баранов. Мехвод тяжело спрыгнул вниз, кувыркнувшись по пыли, и торопливо пополз, подволакивая левую ногу. Выглядел он не очень – лоб залит струящейся из-под танкошлема кровью, видимо, приложился обо что-то в кабине во время тарана, – но и помирать, похоже, не собирался. Даже автомат не потерял, тащит с собой, удерживая за ремень у первой антабки, чтобы ствол не хапнул ненароком дорожной пылюки.

К сожалению, Баранова заметил не только Степан, но и кто-то из немецких пехотинцев, немедленно открывший огонь по новой цели. Скрипнув зубами, сержант длинной, в полмагазина, очередью заставил того укрыться за броней, даря товарищу несколько драгоценных секунд. Остальные фрицы пока не показывались, довольно прицельно паля в сторону Билякова и Иванова из-за бронетранспортера. Судя по всему, атаковать они не собирались, видимо, решив дождаться подхода основных сил. Хреново, ежели так: значит, помощь совсем близко, не собираются ж они за броневиком час сидеть.

Мехвод был уже в считаных метрах, когда из-за угла бронекорпуса снова показался ствол винтовки. Готовый к этому Гаврилов добил магазин до железки, и стрелок снова торопливо спрятался. Схватив товарища за порыжевший от пыли комбез, Степан стянул его с дороги:

– Живой, Коля?

– А чего мне сделается, знамо живой. Вот токмо лоб раскроил да колено расшиб, когда столкнулись. Ты как, командир?

– Нормально, – хмыкнул Степан. – Давай-ка позицию сменим, примелькались мы этому назойливому стрелку. А так, если незаметно подползем, в аккурат к тем, что за броневиком прячутся, во фланг выйдем. Долбанем в два ствола да гранатами добавим, глядишь, и положим гадов.

– Добро, – сдавленно пыхтя, Баранов пополз следом за командиром, постепенно забирая в сторону.