Дорога к вулканам

Посиделки затягивались. За окнами, прикрытыми по случаю вечерней прохлады, сопровождавшейся лёгкой пеленой мокрого белёсого тумана, постепенно стемнело.

Выпив по двенадцатой чарке, они — по старинной русской традиции — перешли к горячим спорам о смысле жизни.

— Дзынь! — разнеслось по горнице.

Оконные стёкла в одной из рам, треснув, посыпались на пол мелкими осколками, а на обеденный стол — между полупустыми блюдами и грязными тарелками — упал увесистый огненный булыжник.

Огненный — это как?

В том смысле, что плотно-плотно окутанный-опутанный злыми языками красно-фиолетового пламени.

Секунда-другая, и тёмно-серая льняная скатерть, расшитая красно-алыми петушками и лилово-жёлтыми медведями, вспыхнула — как порох…

Глава пятая Сплошная пурга и разные разности

— Туши пожар! — вскакивая на ноги, велел Серёга.

— А ты?

— Побежал ловить супостата…

Пугач, схватив карманный фонарик, лежавший на одном из комодов, покинул горницу.

«Походка-то у нашего бывшего вулканолога характерная», — машинально отметил Тим. — «Собранная, скоординированная и очень грациозная. Практически кошачья. Наверняка, серьёзно занимался восточными единоборствами…».

А с пожаром он справился быстро и без особых проблем: резко дёрнув за край, сбросил горевшую скатерть со стола на пол и, усердно работая двумя полосатыми домоткаными половичками, зажатыми в ладонях, уверенно сбил пламя.

После этого Тим — чисто на всякий случай — выключил в комнате свет, прихватив со стола кухонный нож, вышел на крыльцо, напряжённо вслушался в чуткую ночную тишину и едва слышно прошептал:

— И Клыка, как назло, где-то черти носят. С ним мы этого любителя огненных фокусов в момент отловили бы…

Через пять-шесть минут тихонько скрипнули петли приоткрывшейся калитки, и по узкой гравийной дорожке беспорядочно запрыгало-задрожало светло-жёлтое пятнышко карманного фонарика.

— Убежал, сволочь прыткая, — поднявшись на крыльцо и виновато шмыгнув носом, сообщил Сергей. — Во-первых, темно. Во-вторых, я же нынче слегка выпивши… Короче говоря, треснулся на бегу лбом о ствол какого-то дерева. Больно, даже искры посыпались из глаз. Пока в себя приходил, он, гнида, и улизнул. Повезло гадине, короче говоря… Впрочем, я с трофеями, всё же, вернулся. Неизвестный злоумышленник так испугался погони, что даже обронил пару вещиц.

— Каких?

— Толком не рассмотрел. Пошли в дом.

Они, закрыв ради пущего спокойствия входную дверь на щеколду, вернулись в горницу.

— Стоит ли зажигать свет? — засомневался Тим. — Будем — как на ладони. Для тех, кто на улице, я имею в виду.

— Смело включай, — заверил Пугач. — Поджигателю теперь не до нас. Я успел-таки швырнуть ему вслед булыжник. Судя по болезненному вскрику, попал… Впрочем, задёрну-ка я предварительно занавески. Бережённого, как известно, Бог бережёт…

— Ну, задёрнул? Уже можно включать?

— Не нукай, не запряг. Всё, включай… Да, интересные трофеи мне достались. Во-первых, какая-то металлическая хрень с чёрной резинкой… Рогатка?

— В общем-то, да. Рогатка, — задумчиво вздохнув, подтвердил Тим. — Только, отнюдь, непростая… Изделие РГ-05. Такими, как правило, оснащают диверсионные группы и штурмовые команды, входящие в состав различных российских спецслужб. Очень полезная и действенная штуковина. Прицельно бьёт метров с пятидесяти-восьмидесяти. Причём, тяжёлыми стальными шариками. Если хорошенько потренироваться, то и глаз фигуранту можно — с одного выстрела — выбить. А ещё иногда стальные шарики меняют на специальные зажигательные заряды. Точно такой и упал совсем недавно на наш достархан.… Как эти заряды зажигаются? А сами по себе. Непосредственно в полёте. От трения об воздух, если, конечно, так можно выразиться.

— Откуда, Брут, ты всё это знаешь?

— А у меня родной дядя в ГРУ[10] работает. Генерал-майором. Возглавляет там какой-то жутко-секретный отдел.

— Ясненько, — осторожно трогая пальцами выпуклую шишку на лбу, уважительно протянул Серёга. — Вот же, приложился. Угораздило, мать его… Родной дядя, значит? Бывает…

— А, во-вторых, старенькая меховая шапка?

— Это, брат, не шапка. А мужской малахай. Коряки такие носят и зимой, и летом. Старинная национальная традиция… Стоп. Видишь, наушники обшиты-оторочены чёрной гладкой кожей?

— Вижу. И что с того?

— А то, что это кожа нерпы. Получается, что это не просто — корякский головной убор, а паланский малахай… Улавливаешь разницу?

— Улавливаю, — скрипнул зубами Тим. — Вот же, затейники хреновы. Чёрт бы их всех побрал…

— С чего это ты, Брут, так разозлился?

— С того самого. У нас, если ты подзабыл, было две основных, но строго-противоположных друг другу версии. Мол, Томаса могли убить либо мрачные армейские деятели, либо мстительные паланцы. А теперь, блин горелый, что получается? Какая-то хрень навороченная.