Дорога к вулканам

– Ры-ы-ы, – подтвердил Клык, мол: – «Они, морды клыкастые. Восемь штук. В ряд выстроились, словно трудолюбивые вьетнамские крестьяне, старательно пропалывающие рисовые грядки от сорняков. По телеку наблюдал недавно, третьего дня… Не нравится мне, честно говоря, такое экзотическое соседство. Ну, ни капельки…».

– И мне не нравится… Ты, Миня, ружьишко-то снял бы с плеча.

– Зачем? – удивился Михась. – Медведи, на, они ребята шибко умные, современные и продвинутые. Даже про раздельное питание знают, на.

– Серьёзно?

– Гав?

– А то. Коренной зуб, на, даю. Когда мишки коренья жрут, то ничего другое их, на, не интересует. Потом начнётся нерест лососевых, на. Объявят рыбный месячник. Поздняя осень – перед залеганием в берлоги, на: ягоды, падаль и грибы.

– А сугубо «мясной» период бывает? – заинтересовался Тим.

– Не-а, на. Только ежели у шатунов зимних.… Айда! Шагаем, народы, на. Шагаем. В обход, на, понятное дело…

Они осторожно спускались по крутому склону, оставляя чёрно-бурые пятна в стороне, примерно в трёхстах пятидесяти метрах.

– У мишек-то трава, на, очень высокая. Выше трёх метров, – пояснил Михась. – А мы краешком луга, на, ломанёмся. Там оно всё гораздо пониже будет, на…

Создавалось устойчивое впечатление, что комаров, мошкары, оводов, слепней и гнуса – с каждым пройденным шагом – становилось всё больше и больше. Нет, антикомариный спрей работал исправно, и насекомые практически не кусались: тыкались в физиономию и отлетали. Тыкались и отлетали. Многими-многими сотнями – почти одновременно – тыкались и отлетали…

– Достали уже, гниды штопаные! – не выдержал Тим. – Так и лезут, сволочи, в глаза и в нос. А теперь, тьфу-тьфу, и в рот… Всё, надеваю накомарник. Точка.

– И это правильно, на. Я тоже, пожалуй, напялю.… Вообще-то, у коряков, на, не принято – пользоваться накомарниками. Типа – национальная гордость не позволяет, на, уподобляться белокожим неженкам. Но я же только наполовину, на, паланец. Типа – метис. Надену, на…

Они добрались до луга.

– Пересекаем, на, – глухо, сквозь сетку накомарника, известил Михась. – За мной.

«Здесь трава гораздо пониже?», – шагая вслед за паланцем, мысленно усмехнулся Тим. – «Ну, да. Процентов, наверное, на тридцать-сорок. То бишь, густое полевое разнотравье на уровне двух метров. Ни хрена не видно, что там впереди. Мать его… И как, интересно, Угрюмов здесь ориентируется? Абориген хренов… Какие-то мелкие крикливые пичуги назойливо кружат над головой… Какие? Э-э-э… Синехвостки, овсянки и охотские сверчки. Стайка малых мухоловок перепорхнула… Ага, земля под ногами заходила меленькими волнами. Болотце, не иначе…