Дорога к вулканам

— Ага. Очень похоже, что Кутхе Атэс и Митг Кульки выполняют здесь, на Камчатке, одну и ту же миссию. То есть, шаман Костька старательно охраняет — от ракет, отклонившихся от запланированных трасс, — вулкан Шивелуч. А шаман Митька, судя по всему, вулкан Толбачик… Впрочем, начинать надо, естественно, именно со Скрытного Ворона. Только, вот, как к нему, мерзавцу скользкому и осторожному, подобраться? На суше Сиреневый распадок тщательно охраняется — от посещений посторонними лицами — мрачными бурыми медведями, «завербованными» подозрительным шаманом. Подлететь на гидромотодельтаплане и приводниться на реке, протекающей через распадок? Увы, но сделать это бесшумно нельзя. Не получится. Значит, Кутхе Атэс сразу же узнает, что к нему прибыли незваные и нежелательные гости. Узнает, насторожится и приготовится к достойной встрече. А хотелось бы, честно говоря, нагрянуть к нему неожиданно и внезапно. Словно снег на голову…

— Тебе, милый, доводилось прыгать с парашютом? — неожиданно спросила Илзе.

— Конечно. Двенадцать раз. Стандартный курс при получении «корочек» старшего инспектора «Фонда охраны дикой природы».

— И я — порядка тридцати раз — прыгнула, когда входила в сборную Австрии по дзюдо. Австрияки в этом плане, надо отдать им должное, ребята разнообразные и нестандартные. И с парашютом приходилось прыгать, и на горных лыжах кататься, и сплавляться на байдарках по бурным горным речкам. Комплексная продвинутая подготовка, так сказать, направленная на укрепление психики спортсмена.

— Подожди, родное сердечко, — попросил Тим. — Ты, что же, предлагаешь…

— Ну, да. Сам же минуту назад говорил, мол: — «А хотелось бы нагрянуть к Ворону в гости неожиданно и внезапно. Словно снег на голову…». Вот, и нагрянем. Желательно ночью. Или же перед рассветом. В так называемый «час волка». Чем, собственно, не вариант?

— Вариант, конечно же. Причём, здравый и железобетонный… А где взять парашют?

— Не «парашют», а «парашюты», — став бесконечно-серьёзной, поправила Илзе. — Небось, решил в одиночку провести операцию? Не подвергая любимую женщину опасности? Так не пойдёт, охламон белобрысый. Не пойдёт. Железобетон… Теперь мы с тобой, Тимофей Белофф, всегда будем вместе. Всегда и везде. В горе и в радости. Пока коварная смерть, понятное дело, не разлучит нас. Точка… Я понятно излагаю, милый?

— Так точно. Понятно и железобетонно.

— То-то же… Что касается парашютов. Достанем, причём, без всяческих проблем. На поселковом аэродроме. Семёныч — пилот вертолёта — мировой и понимающий дядечка. А ещё пьющий и жадный до денег. Обязательно пойдёт нам на встречу. Не вопрос…

С пилотом вертолёта они обо всем — принципиально — договорились ещё в обеденное время, по телефону. А к двум часам ночи, одолжив у Пугача БМВ, подъехали к территории аэропорта.

Возле ворот их встретил низенький хлипкий старичок в тёмно-синей лётной шинели — тот самый, пилотировавший неделю назад Ми «восьмой», на котором Тим прилетел в Ключи из Петропавловска-Камчатского.

От старичка явственно попахивало устойчивым алкогольным перегаром.

— Здравствуйте, уважаемый Василий Семёнович, — протягивая пачку денежных купюр, вежливо поздоровалась Илзе. — Рада видеть вас в добром здравии.

— О, молодёжь! — продемонстрировав густой «шаляпинский» бас, обрадовался Семёныч. — Денежка? Очень даже кстати. Очень. Поиздержался я что-то в последнее время… Доброе здравие? Нормальное. То есть, сугубо рабочее. Ну, шагайте за мной. Шагайте… Петровна, это мои друзья, — приветливо махнул рукой пожилой женщине, сидевшей за стеклом рядом с «вертушкой» служебного входа. — На ознакомительную экскурсию пожаловали. Открывай, давай. Не спи… Проходим, молодёжь, проходим. Направо поворачиваем. Шагаем… Вот и оно, наше помещение служебное. Поднимаемся по лесенке… Заходим. Дверку прикрываем за собой. Дабы тепло не выходило на улицу…

«Служебное помещение» оказалось длинным вагончиком-бытовкой, расположенным недалеко от бетонной площадки, на которой отстаивалось несколько разномастных самолётов и вертолётов. Внутри было душно, затхло и накурено. На колченогом столе, застеленном старенькой газетой, присутствовали: пустая литровая водочная бутылка, фарфоровая пепельница, полная сигаретных окурков, два гранёных стакана, а также несколько тарелок с различными недоедками и хлебными корками. За тоненькой деревянной перегородкой кто-то беззаботно и заливисто похрапывал.