Дорога к замку

Отряд, присланный на смену, прибыл в крепость в начале июня, когда на ветвях тамариска распускались зеленые почки. С тех пор как был получен приказ о возвращении, Со Май все время был занят то стычками с гуннами, то полевыми работами, и у него не было времени подумать об аланке. Она же, казалось, все чаще задумывалась о своём будущем. В её маленькой головке шевелились тревожные мысли. Возьмёт ли Со Май её с собой в Китай? А если да, смогут ли они там жить так же, как до сих пор? Когда она спрашивала его об этом, он всегда отвечал ей коротко: "Ну конечно, я возьму тебя с собой". Со Май действительно собирался увезти её в Китай. Но когда в его памяти всплывали улицы и дома Ланьчжоу и Цзюцюани, он чувствовал, что женщине варварского племени там не место. Все в ней было не таким: и волосы, и глаза, и речь, и цвет кожи. Однако Со Май гнал такие мысли прочь. Он вообще не привык долго раздумывать, а уж из‑за бабы и вовсе нечего было ломать голову.

Войско, пришедшее на смену, было в два раза больше отряда Со Мая. После того как он передал новому коменданту, молодому военачальнику, все дела, возвращающиеся в Китай провели в крепости ещё три дня. Со Май не спешил уходить из колонии, которой было отдано столько трудов, да и хотелось дождаться, пока кончатся дожди и установится ясная погода.

В день выступления новый гарнизон с почётом проводил отряд Со Мая в путь. За воротами собралось сотни две местных жителей, пришедших попрощаться с солдатами. Колонна двинулась по дороге, которую они сами когда‑то проложили. Небо было ясным, сухой свежий ветерок шелестел листвой тополей и тамарисков, посаженных вдоль дороги, которая вела от крепости прямо к Кумхэ.

Выйдя на берег, Со Май увидел ту же картину, что и несколько лет назад. Широко разлившаяся река бурлила, выйдя из берегов.

Переправиться решено было во что бы то ни стало. Никому не хотелось возвращаться в крепость. В этом и Чжан, и остальные помощники Со Мая были единодушны. Так считали и все солдаты: не может войско, один раз уже заставившее Кумхэ покориться и прославившееся этой победой, отступить перед тем же врагом.

— Надо пробиваться с боем на ту сторону, — сказал один из командиров. Однако Со Май решил остановиться и подождать до утра. В первой половине дня погода стояла ясная, но с вечера пошёл дождь, который постепенно усиливался.

Перед рассветом Чжан вошёл в палатку военачальника и доложил, что река, впитав в себя дождевую воду, разлилась ещё шире. Чтобы не стоять тут несколько дней, а то и недель, сказал он, надо сразиться с рекой, и чем скорее, тем лучше.

Оставив Чжана в палатке, Со Май вышел наружу один. Светало. Под проливным дождём военачальник подошёл к берегу. Вода со вчерашнего дня явно прибыла. Долго он стоял так — одна–единственная мысль не давала ему покоя. Подобное он испытывал впервые, и время тянулось мучительно долго.

Наконец он вернулся в палатку и, оборотившись лицом к Чжану, ожидавшему ответа, тихо, но отчётливо сказал:

— Принесём в жертву женщину.

Ошеломлённый Чжан уставился на своего командира. Единственной женщиной в отряде была аланка. Вновь обретя Дар речи, он поблагодарил Со Мая за принятое решение и сказал, что хотел и сам это предложить, но не решался. Потом повернулся и быстро вышел.

Вскоре до слуха Со Мая донёсся пронзительный женский крик. Это кричала аланка, которую вытаскивали из соседней палатки. Её вопль разорвал ночную тишину и напомнил почему‑то Со Маю крик диких птиц, который ему много раз приходилось слышать по ночам в горах во время последнего тяжёлого похода против гуннов.

Когда рассвело, Со Май построил солдат на берегу. Дождь кончился. То ли от этого, то ли ещё отчего, но грязно–жёлтый поток, поглотивший аланку, несколько присмирел.

— Если переправляться, то сейчас, — стал торопить командира Чжан.

Войско прошло несколько сотен шагов по берегу, выбирая место для переправы, и разделилось на несколько групп. Первая из них вошла в воду. Поток изо всех сил пытался снести людей и животных, сорвал несколько тюков, притороченных к спинам лошадей, но все же группа достигла противоположного берега без потерь. Ни один солдат не погиб — и это из‑за того, что мы принесли в жертву женщину, сказал Чжан. Со Май промолчал, он и сам так думал.

Группы солдат переправлялись на другой берег одна за другой. Со Май послал коня в реку во главе последней из них. Со времени начала переправы поток, казалось, стал ещё спокойнее. Благополучно перебравшись на другой берег, военачальник почувствовал острую жалость и признательность к принесённой в жертву аланке. С его плеч вдруг словно упала огромная тяжесть, о существовании которой он до этого момента и не подозревал.

Войско снова двинулось в путь. Со Май с Чжаном ехали впереди. Вдруг Чжан остановил коня и закричал:

— Смотрите!

Натянув поводья, Со Май взглянул туда, куда показывал помощник.

С дальнего края равнины, занимая весь горизонт, двигалась какая‑то плотная текучая масса, напоминавшая жёлтую лаву. Со Май не понял, что это такое. Жёлтая полоса неуклонно надвигалась, постепенно поглощая пустыню.