Дорога камней

— Косые восходящие парирования, — выплюнул, судорожно выдыхая, Лагер, пылающая красная шея которого напоминала пузатую стенку парового котла и правую сторону которой он никак не мог отпустить сжатой левой рукой, сглатывая в каждой паузе, новый раз ощущая, как бьётся, выбрасываясь мощной струёй, освобождённая кровь. — Атакуя... одновременно прикрывается, каждый шаг наращивает темп. Идёт по восходящей дуге. Хых. Если сбить с ритма, можно резко сократить... преимущество... хых... резко... сократить.

— Никогда не смотрит за спину, почти не оборачивается, — быстро, задыхаясь, словно торопясь опоздать, заметил Глаад, держащий у сердца холодную бледную руку, — в самом начале бросил в него три «крошки»... от двух он увернулся... одну отбил: очень развитое круговое зрение... Бьётся с ним постоянно, может... носит все время. По меньшей мере несколько лет.

— Очень похоже на школу танцоров, — поднимая бесцветные, неживые рыбьи глаза, тихо вымолвил Фрадин, который сам являлся одним из лучших её мастеров, — но вертится гораздо меньше. Волчок не использует совсем, но умудряется отталкиваться от пола практически каждый шаг. Может, из-за кругового зрения... сначала я думал, только из-за скорости. Теперь... — он сделал вдох, помолчал и свистяще медленно выдохнул, — я почти уверен, что он наполовину шагает, наполовину летит. Бьётся в полуполете, отталкиваясь от земли сильнее и гораздо легче получая разворот... Поэтому... так сильно бьёт с размаху. Поэтому... так хорош в прыжках... в налётах сверху, в прыжках... в прыжках... — пряча глаза, утихая, прячась и замирая, закончил он, костлявой ладонью потирая лицо.

— Слишком силён, — сдавленно бросил Месрой, красная кожа которого горела, мышцы подрагивали, сведённые напряжением, — для своего сложения слишком. Я парировал только один удар, меня развернуло и отвело шага на полтора. — Левое веко его снова дёрнулось, он снова с силой зажмурил глаза, сжимая руки в кулаки. Секунду молчал, опустив лицо, затем сглотнул, дыша прерывисто и неспокойно, не в силах совладать с собой, и продолжил выплёвывать горячие, дымящиеся слова: — Удары почти невозможно парировать, их можно только избегать; каждый раз, когда подставляешься под налёт, рискуешь потерять руку или просто выронить меч. Он знает, и бьётся постоянными сериями, наносит правой и левой с маленьким, незаметным отрывом в одну и ту же область; если успел уйти от одного, от второго не увернёшься, даже если скорость одинаковая, придётся отбивать... а так — вообще... уйти нельзя.

— Сука, — усмехнувшись со злобой, недобро скривившись, пробормотал Большой, с яростью сплёвывая себе на наколенник (на пол было нельзя), — хитрая сволочь: после каждого второго-третьего тычет остриём, я чётко не видел, — но оно точно попадает. Прям выдвигается, ногтем длиннее; сука прыгает, рубит, тычет и летит в сторону, обходит. Точно ясно: обеими руками шпыняет одинаково. Лучше Месроя. Может, лучше Лагера... И ещё, — он задержал воздух, надувая небритые щеки, громко лопнул губами, как мыльный пузырь, почесал подбородок в задумчивости, подбирая слова; все смотрели на него, — странно он парирует. Когда свалил Лагера, Керье был спереди и врезал ему прямо в грудь, а я был сзади, наискось саданул, били одновременно с двух сторон так, что уйти было никак нельзя! — Губы его вспухли, щеки надулись, громко и отчётливо в полной тишине лопнул невидимый пузырь. — Падла... ушёл. Ноги не двигал, а сам... уплыл вперёд, на ладонь, разворачиваясь вбок, и я снял ему половину плаща. Керье срезал с нагрудника пыль. Скрипнуло по доспеху, все слышали, с обеих сторон скрипнуло... Но он ушёл. Просто двинул корпусом... А потом обоих нас... как щенят.

Большой поднял на Катарину яркий, болезненно-недоумевающий взгляд:

— Как он смог так уйти?.. Откуда он знал, что будет именно так?.. А если он знает... то кто он тогда?..

— Он движется в стиле танцоров, — в полном, звенящем молчании ответил Керье, глядя в окно, — но выше и дальше любого из танцев школы; он продолжил их и заменил чем-то другим, более совершённым, более высоким; он не смещается, а плывёт, не прыгает, а летит, и... мне кажется, не только из-за того, что летит магически. Он не атакует — он усеивает ударами все пространство вокруг себя и потому не может не попасть; он не парирует: предугадывает каждый удар и отвечает на него... до того, как тот будет завершён. — Керье замолчал, переводя дыхание, и мощная шея его напряглась, живая лишь тоненькой бьющейся жилкой. — Словно он знает, видит весь бой от начала и до конца... либо кто-то все время подсказывает ему каждый наш шаг.

— Так что же? — глядя ему в глаза, вызывающе звонко бросила Принцесса, разводя руки, расставляя гибкие пальцы, словно приподнимая и удерживая скрывающий её лицо и фигуру шёлк невидимой фаты. — Что вы поняли ещё? Что перевешивает чашу так быстро нагруженных вами весов? Что он сделал не так?.. Есть у него хотя бы какие-то слабые места?.. Ну, что вы молчите?!.