Дорога Короля

Толпа на набережной выкрикивала последние прощальные слова, а корабль уплывал все дальше и дальше, явно убыстряя ход по мере того, как его индукционные рамки приходили в соприкосновение с придонными потоками жидкого металла. Джон смотрел, как с ошеломляющей быстротой уменьшаются городские дома, а люди на набережной превращаются в крошечные фигурки, а затем и в едва различимые розоватые пятнышки.

— Мы выходим на стремнину времени, — пояснил мистер Престон в ответ на встревоженный взгляд Джона. — Я сразу подключился к течениям. Именно поэтому все на берегу кажется нам таким неестественно маленьким и искаженным.

А на берегу уже ничего и различить толком было невозможно — какие-то красные и синие пятна. И все из-за скачка во времени и пространстве. Толчки волн отдавались по всему корпусу судна низким басовым гудением, которое Джон чувствовал даже сквозь толстую подошву ботинок.

Преодолеть саму протяженность времени, вырваться из его уверенной и прямодушной хватки… Джон чувствовал, как мерзкая тошнота сжимает горло. Ему стало страшно, ибо они еще больше ускорили движение — не просто увеличили скорость, но увеличили само количество движения, которое, как он знал, правит во Вселенной, но которое никто не в силах определить с помощью органов чувств, ибо движение — это смешанная сила, объединяющая время и пространство.

Прочная палуба вдруг стала скользкой и извилистой; уплотнившийся воздух пел и расщеплялся, подобно молниям; весь мир вокруг стал каким-то странно пятнистым… Весь организм Джона сопротивлялся воздействию мощных затяжных приливов и отливов времени; грудь была стиснута; в животе что-то булькало и переливалось; колени подгибались и были как ватные… Потом вдруг, причем безо всяких усилий со стороны его сознания, мышцы и сухожилия вновь обрели прежнюю упругость, тошнота прошла, и он судорожно, всем ртом вдохнул воздух, обнаружив, что воздух этот пропитан речной влагой и приятен на вкус.

— Все! Кажется, обрели равновесие. — Мистер Престон, видимо, давно уже наблюдал за мальчиком. — Я так и знал, что ты быстро очухаешься.

— А если б я не очухался?

Шкипер пожал плечами:

— Высадил бы тебя на берег на следующей стоянке. Больше тут ничего не остается.

— А как же пассажиры?

— Ничего, им внизу полегче. А на мостике приливные волны всегда бьют сильнее.

— Волны? — Джон окинул взглядом речной простор: поверхность воды была ровной, точно столешница.

— Не речные. Волны времени. Пассажиры, у которых с головой не все в порядке, могут просто лечь и не вставать, пока мы не доберемся до нужного им места. Они, собственно, по большей части так и поступают.

Джон всегда считал, что главная задача шкипера — удержать судно на плаву и успешно миновать все отмели и прибрежные скалы, что, в общем, не так уж и трудно, поскольку река очень широка. Но, молча наблюдая за мистером Престоном и за тем, как он аккуратно обходит каждый вздувшийся на поверхности пузырь густой коричневой придонной жижи, как вместе с водой буквально обтекает блестящие, точно золотистый расплавленный металл, бромистые отмели, как с изяществом танцора без конца вращает рулевое колесо с дубовыми спицами и дирижирует звериным оркестром индукционных двигателей, как он руководит командой в целом, мальчик понял, сколь сложны возложенные на плечи шкипера задачи. Прервать исполнение столь элегантного «гавота» каким-то вопросом казалось Джону не только опасным, но и совершенно непростительным преступлением. И кроме того, это было так красиво!

Ответственность шкипера Джон постиг в полной мере, когда какая-то торговая шаланда, стремительно несшаяся вниз по реке, чуть не столкнулась нос к носу с могучей «Начес». Не желая отклоняться от заранее проложенного курса, мистер Престон решил наказать наглецов и буквально срезал два длинных рулевых весла шаланды. Едва смолк хруст и скрежет, как из уст краснорожих торговцев, сидевших в шаланде, взметнулся целый фонтан отборных ругательств. Лицо мистера Престона осветила радостная улыбка: цель была не только достигнута, но и противник в отличие от бессловесной команды «Начеса» мог дать отпор!

Шкипер даже высунулся наружу и тоже осыпал неосторожную шаланду проклятиями. По мере того как шаланду уносило течением все дальше от корабля, ругательства торговцев слышались все слабее, а мистер Престон, напротив, все прибавлял громкости, яростно призывая на головы идиотов гнев таких богов и такие кары, о каких Джон никогда даже не слышал. Когда же шкипер наконец снова задраил иллюминатор, то казался совершенно успокоившимся, словно не только излил весь имевшийся запас ругательств и проклятий, но и полностью избавился от напряжения, связанного с отплытием.

— Господи, сэр, ну и здорово вы им дали! — сказал кто-то у Джона за спиной.

Оказалось, что это Стэн. Он прямо-таки весь лучился, с восхищением слушая этот поток сквернословия.

Но появился он явно некстати. Мистер Престон пронзил его гневным взглядом:

— Ты кто такой? Палубный матрос, а лезешь со своим мнением! А ну-ка быстро носом в палубу!