Дорога Короля

И по мере того, как одно поколение похищенных человеческих детенышей сменяло другое, сложилась целая мифологическая система, некий волшебный мир, в котором многие из детей проводили гораздо больше времени, чем в самом замке гоблинов, обладавшем несокрушимыми стенами.

Конечно, мифы, созданные детьми, были довольно невнятны, а зачастую незавершенны и противоречивы, но их всех объединяло одно: там, за этими черными стенами, их ожидают бесконечные чудеса и удовольствия, там царят мир и любовь и там — но этого никто вслух не говорил — нет никаких гоблинов!

— Я буду скакать верхом на лошади, когда вырасту, — в страшном возбуждении вопил Косоглазый, — и убью много-премного драконов, а еще я… — Тут он заметил Коротышку и бросился к нему с криком: — Коротышка! Ты вернулся!

В детской сразу же наступила мертвая тишина. Все знали, что Коротышку увели наказывать. И даже грудной младенец на коленях у Пискли, казалось, сочувствовал ему, глядя на него большими печальными глазами.

Пискля встала, положила малыша в колыбель и медленно пошла навстречу Коротышке. Остальные нерешительно жались сзади. Дети постарше еще не вернулись с работы. А малыши, видя красные отметины на руках и ногах Коротышки, дрожали от страха, и было ясно, что каждый из них чувствует себя очень одиноким и совершенно беззащитным.

Коротышка так и замер. И тут же заставил себя улыбнуться.

— «Коротыфка, ты вернулфя!» — прошепелявил он, весело передразнивая Косоглазого. — Скажите, пожалуйста, какой сюрприз! А ну-ка, рассказывайте, что тут у вас без меня произошло?

Пискля подошла к нему вплотную и тихо спросила:

— Больно тебе?

— Да нет, я крепкий! — похвастался он. — Голодный, правда, как последняя собака. Боюсь, до ужина не дотяну!

Косоглазый тоже подошел поближе. Обожание и преклонение так и светились в его голубых глазах.

— Им никогда не заставить тебя плакать! — сказал он восхищенно.

Однако же именно он, Косоглазый, в последний раз наябедничал гоблинам, когда Коротышка подрался с Яблочком. Правда, он тогда был совсем еще малышом, и все же…

Коротышка даже не посмотрел на Косоглазого, потому что Пискля протянула к нему обе руки, словно желая поддержать, и он, страшно взволнованный, взял ее за руки.

Ах, какие у нее были теплые и нежные лапки, точно арканский хрусталь!.. Лицо Коротышки жарко вспыхнуло.

— Мне так жаль, что я ничем не могу помочь тебе! — неуверенно прошептала она.

И он не решился сказать ей, что она только что помогла ему, да еще как!

— А почему они тебя били? Зачем они сделали тебе больно?! — Страх и сострадание звенели в голосе Толстушки.

Коротышка закусил губу.

— Мне нельзя об этом рассказывать, — буркнул он.

— Но я-то не знаю, о чем тебе нельзя рассказывать! — возразила Толстушка.

Пискля на минутку наклонилась к девочке, чтобы ее утешить. И Коротышка тут же заревновал в душе.

— А я знаю! — заявил Косоглазый. — Но я буду сидеть и молчать.

— Вот и начинай молчать прямо сейчас, большеротый! — сердито рявкнул Коротышка.

Косоглазый даже дыхание затаил от страха. Потом, сердито сверкнув глазами, как-то бочком отодвинулся от Коротышки и забился в угол. А Коротышка по-прежнему стоял посреди комнаты, так и не зная, что же делать дальше.

Продолжать стоять вот так было бы совсем глупо. Больше всего ему хотелось сейчас кому-нибудь врезать как следует! Вот только кому? Наверное, тому, кто этого заслуживает…

В детской становилось темновато. Вскоре придется взять ветку валежника, сунуть ее конец в камин, горящий в зале, принести назад и поджечь этой веткой фитили сальных свечей, чтобы осветить комнату. Это была веселая работа, вот только сегодня выполнять ее была очередь не Коротышки.

В дверях послышался какой-то шум, привлекший всеобщее внимание. Вошел Яблочко. Он был самым высоким из детей и лучше всех питался благодаря своей работе на кухне. Детей кормили в основном какими-то плодами и фруктами, зернами и кореньями, но порой в этом месиве попадались и кусочки мяса или рыбы. Впрочем, Яблочко ни разу не ловили на том, что он выуживает из общего котла лучшие куски. А гоблины, казалось, не замечали, что парнишка растет быстрее других, да и худобой особой не отличается.

— Как ты сегодня рано! — воскликнул Косоглазый. — Что-нибудь случилось?

— А ты покушать сегодня что-нибудь принес? — жалобно спросил И-Я-Тоже.

Яблочко усмехнулся и довольно потер руки. Его щеки-яблоки вспыхнули еще более густым румянцем.

— Не огорчайся, малявка, — сказал он. — Помощь всегда приходит вовремя: послезавтра ты будешь пировать по-настоящему!

Дети изумленно уставились на него. Он еще некоторое время их помучил, а потом с затаенным торжеством пояснил:

— Вы все знаете: когда у хозяев пир, нам достаются остатки. Ну, не мясо, конечно. Мясо — только для них. Но орехи и всякие сладости нам всегда перепадают, верно? А пир они устраивают каждый раз, когда кто-нибудь из нас уходит в мир Зеленых Листьев. Устраивают по доброте душевной, радуясь за того, кто ушел.

— Так это ты уходишь? — выдохнул потрясенный Коротышка.

Яблочко гордо кивнул и хрипло прокаркал:

— Я, я! Ты что, не видишь? Я уже достиг Нужной Меры!