Дорога любви

– Думаю, нам обоим не помешает глотнуть свежего воздуха, мисс Коллахен.

Роури позволила ему провести себя до ближайшей двери, но, оказавшись снаружи, поспешно выдернула руку и пошла вперед.

Томас не отставал, отметив про себя, как замечательно покачиваются при ходьбе ее бедра. Она остановилась у дерева и прислонилась к стволу.

Мягкий свет луны превратил ее рыжие волосы в серебристые. Томас тихо произнес:

– Не сердитесь на меня, Роури.

Этот глубокий, ровный, чарующий голос подействовал на нее опьяняюще. Вся ее обида растворилась с первым же его словом.

Она повернулась к нему. Ее ясные глаза вблизи были такими удивительными, что у Томаса перехватило дыхание.

– Почему я должна на вас сердиться, доктор?

– Вас трудно понять, мисс Коллахен, – выдавил Томас, как только к нему вернулась способность говорить.

Она подняла брови.

– Трудно? Почему?

– Я, наверное, не знаю настоящей Роури Коллахен. Я видел молодую даму в джинсах и ботинках, которая решительно лезла на гору. А теперь вдруг – поразительно красивая девушка, одетая по последней парижской моде, с веером вместо винчестера.

– Что особенного в том, что женщины принаряжаются для танцев, доктор Грэхем?

Он почувствовал знакомый дурманящий запах лаванды.

– Я говорю не о нарядах. Она мягко улыбнулась.

– Но вы наверняка знаете, что каждая женщина играет несколько ролей, доктор.

Томас предпочел неопределенно улыбнуться, вместо того чтобы говорить о своих знакомствах с женщинами, и сменил тему:

– Доктор. Доктор Грэхем. Как формально. А почему вы не зовете меня Ти Джей?

Роури эта мысль показалась абсурдной.

– Я не могу вас так называть. Это было бы как обращение к моему отцу. – Она опустила голову и искоса взглянула на него, уперев сложенный веер в щеку. – У вас же есть имя?

– Томас Джефферсон Грэхем к вашим услугам, мэм.

– О нет! – воскликнула она, округлив глаза. Томас поднял руку.

– Не говорите мне. Я догадаюсь сам. Вашего отца зовут Томас Джефферсон.

Роури медленно кивнула, и они оба рассмеялись.

– Похоже, у нас с вами из-за этого будут проблемы. Но вас, конечно, не всегда звали по инициалам? – спросила она.

– Ну, когда я был моложе и мать хотела меня наказать, она называла меня Томас.

– Томас. – На мгновение она замерла, как бы прислушиваясь, как звучит это имя. – Мне это нравится. Это имя подходит вам много лучше, чем Ти Джей. Могу я звать вас Томас?

– Был бы очень рад, мэм.

– Думаю, ваша мать скучает без вас, Томас.

– Моя мать умерла, мэм. Как и отец, двенадцать лет назад.

Она опустила глаза.

– О, прошу прощения. Я знаю, как тяжело об этом вспоминать. Моя мать умерла год назад.

– Очень жаль это слышать, мэм.

Она как бы почувствовала исходящее от него тепло.

– А где ваш дом, Томас?

– В Виргинии. Когда я вернулся из армии, я отправился туда и стал практиковать в Уильямсбурге.

– И что заставило вас покинуть Виргинию и отправиться на Запад? – Она снова двинулась вперед.

– Строительство трансконтинентальной дороги грех упустить. Это одно из величайших событий в истории. Всего несколько лет назад страна была разделена, шла гражданская война; сейчас же Восточное побережье соединяется с Западным, и теперь страна будет единой, как никогда.

Роури остановилась у дерева и прислонилась к нему.

– Это действительно для вас так важно?

– Для меня было гораздо легче съездить в Европу, чем на Западное побережье Америки. Железная дорога изменит все. – Он улыбнулся и добавил извиняющимся тоном: – Для вас, наверное, все это скучно?

– Нисколько. Я никогда не смотрела на дорогу с такой точки зрения. Мой отец относится к ней совсем иначе.

– Я это заметил. – Он помолчал. – Когда мне предложили участвовать в этом деле, я согласился. – Томас взял ее за руку. – Но я уже много рассказал про себя. Расскажите мне о Роури Коллахен. Что она хочет от жизни?

Роури улыбнулась и снова пошла вперед.

– Ну, особо много я об этом не думала. Мне всегда было хорошо здесь. Я очень люблю наше ранчо и не могу себе представить, что буду жить где-нибудь еще. – Она рассмеялась. – И в Европе я не была, не то что вы, Томас. Всю свою жизнь я прожила здесь, в штате Юта, кроме двух лет, когда мама отправила меня в Миссури, чтобы я окончила там школу. Я с большим нетерпением ждала возвращения в «Округ Си». – Они остановились у дуба. – Моя мама до замужества была учительницей, и она учила нас дома – и меня, и Кина.

– Кина? – с удивлением переспросил Томас. Роури кивнула.

– Мать Кина была нашей кухаркой. Мы выросли вместе в «Округе Си». – И она тихо добавила: – Я, наверное, выросла очень избалованной.

– В самом деле? Я этого не заметил, – произнес он, улыбнувшись.

– Это не моя вина, – быстро проговорила она. – Мне всегда давали то, что я хотела.

Он взглянул на нее, и она почувствовала, как забилось ее сердце.

– А что, к примеру, вы хотели, мэм? В ее глазах появилось удивление.

– Мэм? Так формально? Скажите еще – мисс Коллахен, – упрекнула она его, уходя от ответа на вопрос. – А почему не Роури?

– Роури. – В его устах это имя звучало как музыка. – А сколько вам лет, Роури?

Ее сердце забилось сильнее от теплого взгляда его карих глаз, но она продолжала смело глядеть в них.