Дорога мертвеца. Руками гнева

Все это было совсем не по нраву псу. Сейчас он чувствовал себя так, как последний раз еще щенком. Он чувствовал страх.

Но страх можно преодолеть. Пес умел выживать. Он был бойцом, большим и сильным. Клацнув пастью, пес бросился на тень. И успел взвизгнуть лишь раз.

(3)

Городской пьяница Нат Фостер был самым опрятным выпивохой из всех явившихся на свет. Всегда, невзирая на жару, облаченный в черный сюртук в стиле принца Альберта, полосатые штаны-дудочки и безупречно свежий котелок.

Всех прочих пьяниц Мад-Крика он обгонял уже на шесть порций пива и два виски. Во-первых, благодаря тому, что имел двухчасовой запас по времени, и, во-вторых, потому, что мог себе это позволить. В отличие от других выпивох, Нат Фостер, король пьяниц Мад-Крика, был еще и городским банкиром, и очень неплохо зарабатывал. В этот вечер он был в особенно приподнятом настроении — приступил с утра пораньше и виски был отменный.

Сейчас, набрав должную кондицию, он собрался на вечернюю прогулку (или, как говаривала его школьная учительница Бесси Джексон, «на вечернее шатание») к Молли Макгуайр, где закажет вырезку и бифштекс, без подливы, но с кучей галет. Чтобы от души заложить за галстук.

Почти у самого кафе он почувствовал, что пора отлить.

Сперва отливаем. После едим.

Чуть-чуть ускорив вихляющую поступь, Нат нырнул в проулок, выходящий на задворки к Молли. Но не сделал и трех шагов, на ходу расстегивая брюки, как споткнулся обо что-то и рухнул лицом вниз. При этом обмочился с ног до головы.

— Проклятье, — пробурчал он, приподнимаясь на локтях. Смесь пива и виски едва не пошла назад. Нат перевалился на бок, разглядеть, что попало под ноги. Там что-то темнело.

Он залез в карман, вынул спичку и с огромным трудом сумел после нескольких попыток зажечь ее об ноготь. Наклонившись, поднес спичку ближе к темной куче. Перед ним был пес. Тот самый здоровый пес, бич всего города. И, Боже милостивый, с горлом, разорванным в клочья.

Нат стремительно трезвел. Он вскочил на ноги, тут же возникло жуткое чувство, что кто-то или что-то наблюдает за ним.

Облизав губы, он медленно развернулся.

Пустота.

Только окутанный тенью переулок и узкий как бритва луч света из-под задней двери кафе Молли Макгуайр.

Но странное ощущение не пропало. Нат не был настолько любознательным, чтобы отыскивать его источник. Он предпочел повернуть назад, туда, откуда пришел.

И сразу врезался в чью-то широкую грудь.

Взгляд Ната устремился вверх. Лицо мужчины скрывала тень прямых полей большой черной шляпы. Оно напомнило… нет, это невозможно.

Человек подался вперед, и теперь Нат мог различить черты индейца, не вполне отчетливо, но достаточно, чтобы не ошибиться.

— Ты, — сказал Нат.

— Здорово, — произнес громила.

Нат хотел крикнуть, но вместо крика изрыгнул струю рвоты из виски с пивом, прямо на грудь громадного индейца.

— Нехорошо, — сказал индеец. — Совсем нехорошо.

Его руки метнулись, ухватив отвороты сюртука в стиле принца Альберта. Он притянул Ната вплотную, нагнул голову к его лицу и улыбнулся.

(4)

За десять миль от Мад-Крика, на опушке рядом с проезжей дорогой, тонкая длинная белая рука вылезла из мягкой лесной подстилки.

Неподалеку проросли еще несколько.

Чуть погодя Милли Джонсон стряхнула грязь с лица — вернее с его останков, высвободила обе руки и принялась соскребать землю с платья.

К тому времени Билл Нолан уже управился.

Резко, как высвобожденное лезвие перочинного ножа, он сел. Из пустой глазницы вывалился комок грязи. Рассеянным движением Нолан надвинул повязку на место, закрывая отверстие.

По соседству земля зашевелилась, будто ее разрывал сурок, и показался игрок.

Сломанной правой рукой Нолан отвесил ему тумака. Игрок, из шеи которого был вырван громадный кусок, и поэтому его голова торчала вбок, зарычал.

Рядом с ними из-под земли выбралась Лулу. Ее платье было распорото от лифа до промежности. Из грудей уцелела всего одна; вторую, похоже, оторвали или отгрызли. Лулу это не смущало. Она встала на ноги.

Тут же проклюнулся Джейк, дождем рассыпая комки грязи. К его груди прильнула малышка Миньон. Отцепившись, она упала на землю, как раздувшийся клещ, и несколько мгновений лежала неподвижно. Платье на ее спине было разодрано вместе с плотью, позвоночник торчал наружу.

Вся компания выбралась на обочину и отправилась в путь.

В сторону Мад-Крика.

(5)

Расположившись за столом в своей конторе, шериф Мэтт Кейдж пил кофе. Дверь открылась, впустив Калеба.

— Садись, старый пердун, — пригласил Мэтт.

— Может, и присел бы… будь у тебя выпить что-то, кроме этой кошачьей мочи.

Ухмыльнувшись, Мэтт извлек одной рукой из ящика стола два стакана, другой — бутылку.

Калеб уселся напротив.

— Ну, рассказывай, — произнес он.

Мэтт стал разливать виски. Он наполнил один стакан и, только булькнув во второй, остановился. На донышке плавала муха.

— Я ее вижу, пусть она тебя не удерживает, — сказал Калеб.

Потянувшись, он придавил руку Мэтта, доливая стакан до краев. После чего отхлебнул.

Мэтт повел бровью.