Дорога мёртвых (СИ)

– Путь до Гримта не опасен, к тому же мы ведь будущие боевые маги, а не какие-нибудь беззащитные библиотекари, верно? Ты должен быть здесь, когда проснутся родители и сестрёнки.

Фред упрямо подхватил её сумку:

– Хотя бы до поворота.

Лиза посмотрела на небо:

– Ладно. Но только до поворота.

***

Такого переполоха дом лекарей Сандбергов не видел с тех самых пор, как юный Эдвин случайно поджёг соломенную крышу сарая. Сейчас рослый и бородатый отец четверых детей, он возмущённо громыхал в столовой, допрашивая перепуганного жениха Лизы и его не менее перепуганных родителей о том, куда подевалась невеста. Фред предусмотрительно прятался на чердаке, ожидая, когда отец остынет и можно будет поговорить с ним и с матерью без угрозы получить по шее или быть запертым в тёмном подполе. Гости из Брайтхейма поспешно засобирались домой. Сония уговаривала их остаться, проснувшиеся младшие сёстры наперебой кричали и ревели, дедушка что-то бубнил, призывая всех к спокойствию, но скандал с каждой минутой только разгорался. Вскоре пришёл и черёд Фредерика: послышался тяжёлый топот башмаков по лестнице, и с треском распахнутая дверь явила ему раскрасневшееся от гнева лицо отца.

– Куда она побежала? – выдохнул Эдвин.

– Я не знаю, – соврал юноша, отвернувшись и напрочь забыв о том, что более всего на свете отец ненавидит враньё.

– Ты знаешь! – угрожающе прорычал лекарь, приближаясь к сыну. – И скажешь правду немедленно, иначе я выпорю тебя во дворе при всех твоих дружках и подружках! Чтобы они посмотрели, какой ты у нас великий боевой маг!

В другой момент Фред ни за что не поверил бы в подобную угрозу, но сейчас на отца было страшно смотреть, и он на всякий случай втянул голову в плечи.

– Сговорились! Опозорили семью на всю округу! – Мужчина рванулся к сыну, ухватил его за рубаху, тяжело дыша. – Говори же, где Лиза?

– Далеко! – выкрикнул ему в лицо Фред. – Надеюсь, что уже далеко! И никогда не вернётся к вам, потому что вы её предали!

– Да как ты смеешь такое говорить! – вскипел отец, уже занося руку, чтобы отвесить наглецу оплеуху, но сын не отводил взгляда, и в глазах его бушевали огонь и негодование.

Эдвин сдержался. Он никогда не бил своих детей, но, если бы не этот взгляд, непременно нарушил бы свой непреложный принцип. Взгляд Фреда отразил его самого, позволил ему заглянуть внутрь себя – искажённого злобой, задыхающегося, – и это внезапно подействовало отрезвляюще, как ушат ледяной воды. Лекарь разжал пальцы и схватился за голову. Крыша чердака не позволяла ему стоять здесь в полный рост, а потому он опустился на плетёную подстилку и прислонился спиной к деревянной подпорке, пытаясь отдышаться.

– Прости, сынок, – наконец сказал он. – Мы с матерью так перепугались…

Его голос дрожал, и Фред не выдержал, крепко обнял отца и уткнулся в его плечо.

– Лиза отправилась в Трир, разыскивать магистра, который хочет ей помочь, – прошептал он.

– Ей нельзя помочь при помощи магии, – горько сказал лекарь. – Единственное, что её может спасти, – отказ от неё. Неужели ты думаешь, что мы не искали какого-нибудь средства вывести из неё эту… это… тьфу. В мире нет такого лекарства, иначе мы бы нашли его для дочери.

– Она обещала написать, когда доберётся до Академии Трира, – сказал Фред.

– До Вечных гор неделя пути, сынок, – покачал головой Эдвин. – В городах могут быть отряды Ордена, в лесах – звери и всяческий сброд, на дорогах разбойники. А Лиза всего лишь девчонка, несмышлёная девчонка! Иди, Фред, возьми Росинку и скачи следом. Догони свою сестру и уговори вернуться домой, заставь её вернуться! Она не могла уйти далеко пешком.

Сын помотал головой:

– Лиза не вернётся, она…

Лекарь пристально посмотрел на сына:

– Что – она?

– Она боится навлечь беду на наш дом, на семью, – с трудом выдавил юноша.

Слова были чужими, они не могли относиться к его тихой, доброй и внимательной сестре.

– После поговорим, – пообещал отец, поднимаясь с полу и направляясь к выходу. – Я сам верну её.

В спешке осёдланная Росинка беспокойно прядала ушами, её глянцевые коричневые бока лоснились на утреннем солнце. Лекарь уже вывел кобылу за ворота, когда его догнала растрёпанная и заплаканная Элин. Её рыжие волосы горели огнём вокруг румяного веснушчатого лица.

– Папа, папа, не уезжай!

– Я скоро вернусь, милая, беги домой к маме. – Он тронул лошадь.

– Мама сказала, чтоб ты шёл домой! – ещё отчаяннее закричала девочка.

Мужчина натянул поводья, почувствовав неладное:

– Что такое, Элин?

– Мама сказала, что уже пора: наша сестрёнка хочет родиться сегодня!

Он спрыгнул наземь и, поспешно бросив вожжи дочери, прыжками побежал по ведущей к крыльцу дорожке. Сония вышла ему навстречу, обхватив руками живот и тревожно заглянув в глаза.

– Ещё не пора, – возразил он ей. – Ещё целый месяц!

Жена пожала плечами, протягивая ему руки.

– Это решаем не мы с тобой.

Эдвин оглянулся на дорогу, чувствуя, как вновь поднимается откуда-то из глубины волна подавленного гнева.

– Если из-за выходки Лизы что-то случится с тобой или малышкой, я, клянусь…

Сония обняла его за шею и успокаивающе погладила по голове: