Дорога миров (Повести и рассказы)

На бегу крокодил обернулся, насмешливо рыкнул и еще сильнее заработал лапами.

— Надо бы помочь Мирону, — сказал Сергей. — Вдруг ушибся?

— Пойдем, — встревоженно сказала Маша и взяла его за руку.

Но тут крокодил оказался настолько близко от них, что Маша увидела его маленькие злобные глазки, а также клыки, на которых пузырилась желтоватая слюна. Шестым чувством, чувством самосохранения, она вдруг осознала, что это — опасность, и закричала.

Эхо ее голоса отразилось от противоположного дома, многократно усилилось, ударило в следующий, еще и еще… и наконец вернулось. Стена соседнего дома дрогнула и рухнула, в падении разваливаясь на отдельные обломки, которые с тяжелым стоном ударились об асфальт и погребли под собой крокодила.

— Идиоты, — горячился Мирон. — Сколько раз вам говорить, что назад возвращаться нельзя? А если бы попали на обед этой зверюге?

— Но ведь она погибла, — возразила Маша.

— Глупенькая. Появится другая, и уж от нее-то вы не спасетесь. Вам сейчас надо вообще исчезнуть с этой планеты. Понимаете? И я вам могу это устроить. Вот только бы к сумеркам успеть на свалку…

Улицы, по которым они шли, постепенно становились чище. Стали попадаться люди и совсем нелюди.

Ярко накрашенная красотка с огромным бюстом и умопомрачительными ногами шла в обнимку с мешком из грубой холстины, туго набитым, ковыляющим на несгибающихся палках. В верхней его части поблескивали оловянные пуговицы, заменявшие глаза. Чуть дальше трехметровый богомол, вцепившись в телеграфный столб, бился об него головой и кричал: «Ну поговорим же, поговорим!»

А столб вдруг вытащил из тротуара две приземистых, сильных ноги и перешел на другую сторону улицы. Богомол увязался было за ним, но, получив пинок, отстал и поплелся прочь.

А они все шли и шли. Теперь Мирону не надо было оглядываться. Сергей и Маша чуть ли не наступали ему на пятки.

Мирон подумал, что они все-таки изменились. Они явно стали более похожи на нормальных людей, а это хорошо и одновременно плохо. Плохо потому, что нормальным людям почти невозможно жить на этой свихнувшейся планете.

Мимо потянулись деревянные дома. Народ здесь был попроще. Бабы лузгали семечки, мужики играли в карты или употребляли «горькую», солидно закусывая ее крепенькими, собственного посола огурчиками.

Кое-где вместо асфальта были положены деревянные мостки, по которым гулко топали ватаги ребятишек, запуская змея и играя в войну.

— А куда мы идем? — спросила Маша. На щеке у нее краснело пятно кирпичной пыли. Но она его даже не пыталась стереть, а все оглядывалась и оглядывалась.

— Я же сказал — на свалку, — ухмыльнулся Мирон.

— На свалку?

— Ну куда же еще? В этом мире нам только там и место.

— А что там делать?

— Увидите, — снова ухмыльнулся Мирон. — Вы только не пугайтесь. Я же сказал, что все беру на себя. Доставлю куда надо и в самом лучшем виде.

Теперь город кончился, и они шли по лесной дороге. Под ногами хрустели осколки битого стекла и шелестела грязная скомканная бумага.

Наступила ночь, и лес сделался незнакомым и таинственным.

— Быстрее, быстрее! — торопил Мирон. — Вдруг не успеем? Чувствуете запах? Значит, уже близко. Быстрее, быстрее!

Под конец они даже побежали, запинаясь в темноте о корни, железки и кучи битой черепицы.

«Не нагружали бы машины с верхом, ничего на дорогу бы и не падало», — угрюмо подумал Мирон, услышав, как под подошвой хрустнуло что-то пластмассовое.

Совсем близко, метрах в пяти от тропинки, раздался волчий вой. Потом показалось, что их кто-то разглядывает. Но через минуту это ощущение прошло. А вой раздался снова, несколько дальше.

Еще один поворот. Деревья раздвинулись, и они увидели свалку. В темноте она казалась сказочным полем боя, на котором кучей свалены тела погибших витязей, расколотая броня, поломанные мечи и поверженные штандарты.

— Вот теперь можно не спешить, — сообщил Мирон. — Успели. И оставили с носом этого крокодилишку! То-то он будет беситься! А дорога миров вот-вот появится. Лишь бы облака не набежали. Ну, что стоите? Пошли!

Запах свалки теперь стал почти нестерпимым, но Мирон пошел вперед, и Сергей с Машей, зажимая носы, последовали за ним.

Наконец последний кирпич откатился в сторону, и крокодил выбрался наружу. С минуту он лежал на брюхе и внюхивался, пытаясь обнаружить запах ускользнувших людей, потом радостно взмахнул хвостом и бросился по направлению к окраине.

Он был зол на весь мир, хотя и понимал, что в первую очередь надо злиться на себя. Сам виноват, голубчик. Не учел, что стена может рухнуть от такой смехотворной причины, как крик перепуганной женщины.

Хотя еще не все потеряно. Он их догонит.

Мелькали стены домов, испуганные люди шарахались в подворотни, а крокодил не сбавлял ход. Времени было в обрез.

Стемнело. Теперь он был уже на окраине, которая вскоре кончилась, уступив место лесу. Собственно, здесь проходила граница владений крокодила. Но кто сможет ему противостоять? Да никто!

И все же, свернув на узкую тропинку и разглядев впереди странные, полускрытые деревьями силуэты, он побежал тише. Словно бы кто-то шепнул: «Осторожно».