Дорога миров (Повести и рассказы)

И, настигнув Фрумаса возле пещеры, Крял прицелился, но не выстрелил. Верное ружье упало на траву. Охотник сполз с коня и, потеряв одежду, скрылся в кустах.

Наступила ночь…

Утром же из пещеры вылез Фрумас и отправился домой. И, полежав в собственной кровати всего лишь минуту, он, может быть, в тысячный раз проснулся, предвкушая глазычницу и первый десяток мыльных пузырей.

Может быть, в стотысячный раз он позавтракал, а потом славно поработал. Когда же наступил вечер, он поехал на охоту и, опять не убив Кряла, уполз в кусты. А утром Крял отправился домой и, может быть, в миллионный раз проснулся в собственной постели, уже предвкушая вечернюю охоту…

И если некоторое время наблюдать эту карусель со стороны, то становится совершенно ясно, что Крял и Фрумас — представители двух разумных рас, каждая из которых разумна, только когда светит одно из солнц.

А виновата в этом эволюция, которой случалось выкидывать штуки и похлеще.

Но если бы кто-нибудь ночью пришел к дому, в котором поочередно живут Крял и Фрумас, он бы увидел странные вещи.

С наступлением темноты во всех его комнатах зажигается свет. И если прижать лицо к оконному стеклу и заглянуть внутрь дома, то можно увидеть комнату, в которой за столом сидит с десяток странных созданий. А если приложить ухо к замочной скважине, то можно услышать, как они, поглощая продукты Кряла и Фрумаса, весело смеются и поют песенки, ведут застольные беседы и рассказывают анекдоты.

Насытившись, они начинают веселиться и играть в странные игры. Тогда из дома доносятся топот и хлопки, звон посуды и громкие здравицы.

Но едва только на небе появляются первые робкие лучики одного из солнц, в доме наступает тишина.

На крыльцо выходит верное ружье. Оно торопится полюбоваться утренним небом. Следующими появляются собаки. Они шумно прощаются с верным ружьем, и одна из них обязательно говорит ему, чтобы оно не ошиблось и вечером, когда охотник заглянет в прицел, сделало все как надо. И тут на крыльце появляется конь и говорит, что вообще хорошо бы изловчиться и загипнотизировать этих двоих не на один день, а на целый месяц. Честное слово, утомительно каждый день скакать за добычей и возвращаться, неся одежду и шапочку с перышком птицы Хойхо. А все ради того, чтобы охотник посмотрел в прицел.

Ружье, конечно же, важно кивает и обещает постараться и когда-нибудь сделать так, чтобы гипноз действовал целый месяц. Но пока…

И они начинают расходиться.

Конь становится в стойло. Собаки уходят на псарню. А ружье остается на крыльце одно и некоторое время смотрит на дорогу, по которой должен прийти Крял или Фрумас, черными, пронзительными глазами. И нет в них радости, одна тоска. Почему так случается именно по утрам, ружье не знает. Правда, оно знает причину тоски. Дело в том, что ему хочется выстрелить. Ну хоть когда-нибудь. Всего лишь раз.

А время идет. И вот-вот должен появиться Крял или Фрумас.

Ружье вздыхает и уходит с крыльца, аккуратно закрыв за собой дверь. В комнате оно подходит к стене, в которую вбит гвоздь, и, прежде чем на него повеситься, снова вздыхает и думает, что когда-нибудь все же выстрелит. Обязательно… Может быть, даже завтра…

НОВИЧОК

Планета представляла собой огромную свалку. Ни одного свободного метра. Гигантские разноцветные квадраты перемешаны с какими-то странными многолепестковыми конструкциями, и промежутки между ними засыпаны более мелкими и невероятно разнообразными по форме и расцветке предметами. В глазах рябило от пестроты, сливавшейся к горизонту в радужное марево.

— Ну ладно, — сказал Лак. — Ты — налево, я — направо… Беда с вами, новичками. Всегда вы бросаетесь на какую-нибудь яркую и абсолютно ненужную дрянь. А ценные вещи обходите стороной… Эх, ну ладно, значит, решили: ты — налево, я — направо. Помни, хороший утильмен без добычи не возвращается!

Андрей пожал плечами и свернул налево.

Пусть ворчит. Где ему понять… Он же ничего не видел, кроме своей свалки. Родился здесь, здесь и умрет. А я помню Землю.

Зря я катапультировался. Лучше сгореть с кораблем, чем всю жизнь копаться в отходах. Родители Лака и прочих утильменов тоже когда-то катапультировались. А для Лака это уже родной мир. И выбраться невозможно. Планету посещают только мусоровозы-автоматы. Появятся, зависнут на большой высоте, сбросят груз отходов и, протяжно пискнув, исчезают в пространстве.

Что-то хрустнуло, он споткнулся и, обрушивая целые пласты мусора, покатился вниз, больно ударяясь о какие-то твердые предметы, лелея в душе всего одну надежду — не сломать шею.

Хватит отвлекаться. Надо отрабатывать хлеб насущный.

Он подобрал наудачу какую-то длинную, с широким раструбом на конце, штуковину. Бластер. Но от кого здесь защищаться?

Бластер шлепнулся обратно.

А это что? Объемный телевизор! Но ведь здесь нет телестанции. А это? Бог мой, универсальная отмычка! Но какие двери ею открывать?

Он увлекся. Перебирал эти «сокровища», пытался придумать им какое-то применение. И не мог.

А потом неожиданно увидел перед собой полузасыпанный пачками каких-то таблеток люк. Он нажал кнопку, и люк распахнулся…