Дорога миров (Повести и рассказы)

Он покрутил головой и снова щелкнул клювом. Потом ожесточенно, так что в воздух взвилось облачко пыли, поскреб землю тяжелой когтистой лапой.

— А тебе с этого какая корысть? — поинтересовался я.

— Самая прямая, — ответил стервятник. — В этом безвременье ты бы точно пропал. А между прочим, я нахожу, что ты хорош собой и даже упитан. И вообще в благодарность за спасение ты мне должен сказать, только как на духу, собираешься ли ты умирать. Если ты решил дождаться вон тех всадников, то скажи об этом сразу. Я никуда не полечу, подожду. А если ты решил от них улизнуть, тоже скажи, не стесняйся. Я тогда полечу дальше. А то они могут запросто, от огорчения, что тебя упустили, угостить меня каленой стрелой.

— А если не скажу?

— Как не скажешь? Нечестно это будет с твоей стороны. Так что давай выкладывай о своих намерениях, а то я уже третий день в клюве ничего не держал. Скоро от голодухи крыльями махать не смогу.

— Значит, ты хочешь непременно знать?

— Да, только без обмана.

— Ну хорошо. Могу сказать, что я пока еще не решил. Думаю.

— Понятно, — сочувственно сказал стервятник. — У тебя что, проблемы?

— Еще какие.

— Обидел кто?

— Хуже.

— Это как?

— Птицу я потерял. Птицу-лоцмана.

— Что значит потерял? — удивился стервятник. — Птица — не кошелек, какая бы завалящая она ни была. Вы что, разругались?

— Да нет, убили ее.

— Вот и я думаю, что не должны вы были разругаться. Человек ты хороший, только мог бы быть поупитаннее. Кто ее убил?

— Змора, — вздохнул я. — Попался я ей по-дурному. Не посмотрел толком, куда попал. А она сразу меня заметила и, выбрав подходящий момент, напала. Конечно же, первым делом она убила птицу-лоцмана. А куда я без нее?

— Вот оно что! Я давно хотел узнать одну штуку, да все никак не решался спросить. А у тебя можно, ты не серый рыцарь, и вообще, как я понял, дела твои обстоят плохо, так что ты не станешь надо мной смеяться. Скажи-ка, а как становятся такими, как змора, как получают свои собственные миры? Ну, ведь не родилась же она владелицей стольких снов? Где-то она их достала. Наверняка придумала. Я, может, тоже хочу быть таким и владеть снами. Я бы тогда целыми днями сидел на золотом насесте, ел бы только тухлых, не меньше недели назад убитых рябчиков и развлекался бы, ух как бы я развлекался. Ну так скажи, где она эти сны достала? Потом, когда обзаведусь своим миром, я тебя отблагодарю. Хочешь, будешь сидеть лишь чуть-чуть ниже меня, на серебряном насесте и каждые три дня будешь получать тухлого кролика?

Я пожал плечами.

— Нет, боюсь, к такой роскоши я не привык. А со зморой все очень просто. Она украла свои сны. Сделала она только один, но, правда, такой большой, что он смог вместить в себя все остальные, которые она, конечно же, наворовала из мира снов. Сделать это было просто. Кстати, а ты умеешь воровать сны?

— Где уж мне, — признался стервятник. — Я даже передвигаться из сна в сон не могу.

— Ну вот видишь, — с некоторой долей злорадства сказал я. — Не быть тебе владельцем собственного мира.

— А ты, ты можешь? — зло спросил стервятник.

— По крайней мере сейчас не могу, — вынужден признать я. — Понимаешь, когда змора убила птицу-лоцмана, она отняла у меня часть моего умения управлять снами. Птица-лоцман — это не просто товарищ, это часть инспектора снов. Именно часть, такая же, как рука или нога, она позволяет ему путешествовать по снам и повелевать ими. Конечно, кое-что во мне осталось, некое умение, потому что птица отвечала больше за передвижения, но, чтобы сразиться со зморой или же от нее удрать, этого недостаточно.

— Ладно, — примирительным тоном сказал стервятник. — Ты не сердись. И вообще зря я этот разговор завел. Ведь и без того знал, что ничего путного из меня не получится. Ладно, давай забудем.

Он помолчал и вдруг сказал:

— А змора, стало быть, эти сны наворовала… Вот как… А мне она даже нравилась. По крайней мере в ее мире время от времени можно поживиться. Это, знаешь ли, большое дело — иметь возможность время от времени поживиться и, таким образом, не умереть с голоду. С голоду умирать противно. Хотя у меня к ней тоже есть кое-какой счет. Понимаешь, нас тут поначалу было двое, я и мой приятель. Мы вдвоем промышляли. По правде сказать, именно он умел передвигаться по снам и меня сюда затащил. Ну так вот. Мой приятель по неосторожности оказался к городу ближе, чем нужно. Вернее, он влетел в него. Есть хотел почему-то сильнее обычного.

Стервятник медленно и важно, словно выполняя какую-то невероятно сложную работу, два раза хлопнул левым крылом и продолжил:

— А там, в городе, лежал один очень аппетитный труп человека. Кстати, удивительно походил на тебя… Да, такой, значит, симпатичный, похожий на тебя, очень аппетитный трупик. У него даже уже глаза вытекли, а пах он на целую милю. Короче, именно этот аппетитный запах моего товарища и доконал.

На секунду его глаза остановились на чем-то за моей спиной и удовлетворенно блеснули.