Дорога миров (СИ)

— Проделать внутри Аль-Харама то, что было во всей Мекке, — понятливо продолжила Сфорца. И останется всем нашим войскам другая работа — трофеи, а ещё перевозка оравы женщин и детей разного возраста отсюда в Джедду. Нужно не забыть про запасы провианта. Лучше взять отсюда, чем возить из Суэца на кораблях.

— Все равно возить придётся многое. И сильно думать, сколько в итоге предстоит держать в этой самой Джедде, а может и не только в ней, огромное количество ни разу не симпатизирующих нам людей. Кормить, лечить, следить, чтобы не сбежали. При этом не допуская жестокости. Особая ситуация, в которую нас угораздило вляпаться из-за особо едкого дерьма, плещущегося у головах мамлюкского султана с его окружением.

На мои высказывания Катарина давно уж не обращала особенно внимания. Привыкла, как и многие другие, что некоторые представители рода Борджиа способны не просто чудить, а делать это и с размахом, и замысловато. Вообще. «чудачества» королей и императоров, они порой становятся образцом для подражания придворной элиты, а там и более широко распространиться в состоянии. Ну а я — и с некоторых пор Белль, как только стала Алисой-Изабеллой — с полным пониманием ситуации всё ускоряли и ускоряли переплавку «ментального фона» вокруг нас от привычного здесь, в начале XVI века, к привычному для нас, выходцев из века XXI, пусть и иной ветви реальности. Собственного комфорта ради, спору нет, но ведь он, комфорт для себя любимых — очень важный, если вообще не один из важнейших факторов. Плевать, что поначалу многим те или иные действия, выражения, образ жизни и мышления казался теми самыми чудачествами правящих особ. Стали перенимать сперва близкие, потом те самые придворные, а потом «круги по воде» стали расходиться всё дальше, в то время как в эпицентр бросали всё новые и новые камни, порой весьма тяжёлые, значимые для аккуратно «переплавки» сознания европейцев.

Присутствие рядом прекрасной дамы, пусть и ни разу не моей, но просто эстетически радующей взор — это неплохо отвлекает от не самого приглядного, про продолжало происходить в Мекке. То есть уже заканчивалось, но последняя вспышка, она порой самая яркая и ожесточённая. Скопившиеся внутри мечети фанатики реально готовы были умереть, что и делали, устилая телами путь для наших воинов и идущих в авангарде тамплиеров. Именно в авангарде, поскольку удержать их от подобной славы я, по положению гроссмейстера Ордена, просто не мог. Да и не хотел, если честно. Как ни крути, а сейчас на очередной — и очень значимой — странице летописи мировой истории ставилась жирная такая точка. Запад наконец-то в полной мере пришёл на Восток, теперь не отвоёвывая бывшее своим, как это случалось с Реконкистой, Константинополем, возвращением Иерусалима и прочего, не столь символического. Сейчас мы брали то, что всегда было Востоком, одно из его настоящих «сердец», символов, который ценен ещё и тем, что сюда не ступала нога европейца как хозяина положения. Пусть этот город не был нам нужен, плевать. Что мы не собирались его удерживать в целом и даже сколь-либо долгое время. Символы, всё дело в них.

Там почти нет женщин, Чезаре, — наблюдающая в подзорную трубу Катарина сообщила то, о чём я и сам уже знал, но рад был услышать известное ещё раз. — Неужели решили, что такое слишком даже для них?

— Слишком хорошо думаешь о сотворивших весь этот ужас, Львица. Тут иное. Собравшиеся на защиту своих святынь магометане желают если пасть мучениками у своей Каабы и Чёрного камня, то в окружении таких же, как и они, но не рядом с женщинами, которыми, по их представлениям, можно и нужно «торговать на базаре. как мешком орехов». Не-ет, тут нам просто повезло, что фанатичная вера пересилила даже то, что сказал им аж сам Хранитель Мекки и Медины, вдохновитель всего этого паршивого джихада, мамлюкский султан. Воистину повезло!

Никаких шуток, реальное везение. После всех ужасов штурма города, после возни с многочисленными пленными, большая часть которых была женщинами с детьми, завершить оный обычной по большому счёту резнёй наших давних и естественных врагов — оно словно глоток родниковой воды после «дегустации» разносортных помоев.

Молчание. Оно не повисло между мной и Сфорца мрачной тучей, а просто… символизировало предельное внимание к тому действу, которое мы наблюдали лишь частично с помощью подзорных труб. Последняя фаза битвы за Мекку должна была скоро закончиться, невзирая на число врагов, которые набились внутрь Аль-Харама. Их додавливали преимуществом в вооружении, тактике, классе бойцов. Число, оно с определённого момента развития перестаёт быть действительно значимым аргументом.