Дорога на Дамаск

Аэромобиль нырнул в проход между грозными скалами Шахматного ущелья и скоро уже несся по извилистому Каламетскому каньону к ранчо Чакула, наконец-то восстановленному родителями Кафари. Дом стоял теперь на другом месте, но пруды снова работали, и шахтеры с Мали покупали росший в них искусственный жемчуг килограммами, — война дала такой мощный толчок малийской экономике, что ее бурному развитию, казалось, не будет конца. А вот Джефферсон… Впрочем, Кафари уже устала сокрушаться по поводу участи родной планеты.

Саймон ловко посадил аэромобиль, выключил двигатели и открыл дверцы. Кафари отстегнулась и дождалась, когда Елена освободится от своих ремней. Наконец девочка выбралась из аэромибиля, чуть не вырвав с корнем застежки ремней, с мрачным лицом повернулась к толпе бабушек, дедушек, дядьев, теть, двоюродных братьев и двоюродных сестер, устремившейся ей на встречу. Она наморщила нос и скривилась.

— Какая вонь! Да тут живут одни свиньи! — С этими словами Елена уставилась не на свинарник, а прямо на своих родственников.

— Елена! — рявкнул Саймон. — Помни о том, что я сказал!

Улыбки застыли на лицах встречавших, а Кафари проговорила сквозь сжатые зубы:

— Елена, поздоровайся со своими родственниками. И повежливее!

Девочка злобно покосилась на мать и недовольно пробормотала «Здравствуйте…».

Мать Кафари явно расстроилась и не знала, что делать.

— С днем рождения, Елена! — сказала она. — Мы очень рады, что ты решила провести этот день с нами.

— А я нет.

— Что ж, детка, — не переставая широко улыбаться, сказал грозным голосом отец Кафари, — если хочешь, отправляйся домой. Впрочем, в таких туфельках тебе придется идти туда не одну неделю.

— Идти?! — У Елены от удивления отвисла челюсть. — Идти до дома?! Вы что, спятили?!

— Это ты забываешь, с кем говоришь! — Отец Кафари прошествовал мимо внучки и обнял дочь. — Как я рад тебя видеть, доченька!

Дед явно намеревался игнорировать невоспитанную внучку, и Кафари почему-то испытала жгучее чувство вины.

Потом ее отец крепко пожал руку Саймону и сказал:

— Жаль, что ты так редко бываешь у нас, сынок! Приезжай к нам почаще!

— Постараюсь, — негромко ответил Саймон.

— А она пусть идет куда хочет, пока не научится разговаривать со взрослыми, — небрежно махнув рукой в сторону внучки, продолжал отец Кафари. — Ну, пошли в дом! Не стоять же нам весь день на дворе. Он взял Кафари под руку, не обращая ни малейшего внимания на грубую именинницу. Кафари увидела, как растерялась Елена, и вновь ощутила чувство вины и угрызения совести. Ведь Елена еще ребенок! Хорошенькая, умненькая девочка! Но как же ей устоять против непрерывной, настойчивой пропагандистской атаки, которую на нее ведут учителя, воспитатели и так называемые журналисты, которые патологически не способны правдиво освещать события!

Вместе с Саймоном Кафари делала все возможное, чтобы спасти своего ребенка. Они все еще не теряли надежды, но ничего не помогало. Да и что могло их спасти, если практически все остальные взрослые твердили девочке, что она имеет полное право требовать от родителей всего, чего угодно. Что она может донести на них, если они будут вести себя как-то не так или говорить что-нибудь крамольное, и будет за это щедро вознаграждена! Что она в любой момент может делать все, что ей заблагорассудится, а родители обязаны ее содержать. Кафари понимала, что ее дочь подвергается особенно мощной обработке. ДЖАБ’е было выгодно иметь своего человека в доме у Саймона, который шантажировал бы его и шпионил за ним. При мысли о том, что джабовцы без зазрения совести уродуют психику ее единственной дочери, Кафари приходила в ярость.

Отец сжал ее руку в своей и еле заметно покачал головой, давая понять дочери, что она ни в чем не виновата. Кафари немного полегчало, и она преисполнилась благодарности к отцу уже только за это. Она покосилась назад и убедилась в том, что Саймон наблюдает за Еленой, с недовольным видом смотревшей на своих двоюродных братьев и сестер. Те в свою очередь мерили ее презрительными взглядами. Назревал конфликт, и побывавшая за свою жизнь в бесчисленных переделках мать Кафари ринулась в гущу набычившихся детей с решимостью солдата, бросающегося на пулеметную амбразуру.

— Быстро в дом! Там вас ждут лимонад и пирожные! А до обеда еще полно времени, чтобы во что-нибудь поиграть!

Елена прошествовала мимо остальных детей, как мимо навозной кучи, а те, шагая за ней, не упустили возможности передразнить именинницу у нее за спиной.

Они корчили рожи, надменно задирали носы и шествовали, высоко поднимая колени. Если бы Елена в этот момент обернулась, она увидела бы себя в зеркале, не скрывающем никаких недостатков. Кафари хорошо знала своих племянников и племянниц, и ей не приходилось сомневаться в том, что за предстоящий день они преподнесут ее дочери еще не один урок.