— К чему все это? — пробормотал старый Сотерис. — Мне это не нравится. Президент что-то недоговаривает.
Кафари невольно всхлипнула. Президент на экране нервно продолжал усталым голосом:
— Мы имели возможность вспомнить, что такое вторжение инопланетян. Полковник Хрустинов не стал ничего от нас скрывать. К нам высадились яваки с устаревшими денгами. В следующий раз нас наверняка ожидает встреча с их самой современной техникой. А если у нас объявятся мельконы, нам будет очень трудно справиться с помощью самого совершенного оружия Конкордата даже с их допотопными боевыми машинами.
Старый Сотерис страшно выругался по-гречески, а тетя Минни вновь обняла Кафари за плечи.
— Мы с офицерами Главного штаба убеждены в том, что без сухопутного линкора Джефферсон ожидает гибель. Полковник Хрустинов предупредил нас о том, что яваки могли оставить рядом с нашей планетой разведывательных роботов для слежки за перемещением наших транспортных кораблей. Не исключено, что яваки только и выжидают момент, когда от нас заберут линкор. Сейчас у нас нет разведывательных спутников, и наша звездная система — идеальная мишень для атаки. Противник знает, что без линкора мы практически беззащитны. Значит, нам нужно быть особенно осторожными. Если линия фронта изменится так, как предполагает полковник Хрустинов, мы окажемся в самом центре активных боевых действий. А если падет Джефферсон, падут Мали и Вишну. В этом случае, друзья мои, противник ворвется в человеческое пространство сквозь заднюю дверь.
При этих словах президента депутаты стали озабоченно переглядываться.
Бледный как смерть Абрахам Лендан снова дождался, когда они успокоятся.
— Вот что нас ждет, если мы не выполним договорные обязательства перед Конкордатом. Сегодня утром полковник Хрустинов получил сообщение от Окружного командования Кибернетической бригады и прибыл сюда, чтобы довести до вашего сведения его содержание. Я не сомневаюсь в том, что оно вам не понравится, но уверяю вас, что, если мы откажемся к нему прислушаться, нас ждет тяжелая, а возможно, и страшная участь.
Кафари похолодела от страха. Она видела, как на экране появился ее муж в форме, казавшейся орошенной кровью его бледного лица. Перед глазами Кафари возникла ночная терраса и наполненные страшными воспоминаниями об Этене помертвевшие глаза Саймона, который сейчас почтительно дожидался, пока Абрахам Лендан усядется в кресло, прежде чем подняться на подиум самому. Несколько томительных мгновений он стоял за кафедрой молча, и Кафари показалось, что она смотрит на совсем чужого, незнакомого человека, чью душу ей не суждено понять до конца.
Наконец незнакомец, как ни странно бывший ее мужем, заговорил:
— Война — страшное и неблагодарное дело. Мне это хорошо известно, потому что воевать — моя профессия. Теперь и вам придется до конца понять, что такое война. Среди вас есть люди, — продолжал Саймон, направив взгляд своих грозных, как жерла крупнокалиберных орудий, глаз на парламентариев, противившихся выполнению договорных обязательств, — считающие, что Джефферсон уже уплатил достаточно высокую цену за свое избавление. Позвольте продемонстрировать, насколько они заблуждаются!
От ледяного тона Саймона у Кафари похолодело внутри.
— Согласно положениям договора, подписанного правительством вашей планеты, вы должны за собственный счет содержать в полной боевой готовности ряд оборонительных систем. Одной из них является сеть военных разведывательных спутников, предназначенных для координирования действия ваших сухопутных и военно-воздушных соединений, а также для заблаговременного оповещения о грядущей опасности, угрожающей не только Джефферсону, но и всему Конкордату. Если вам наплевать на собственную безопасность, это ваше дело, но Конкордат не позволит эгоистичным и недальновидным людям ставить под угрозу свои миры. Стоит вам не выполнить какое-либо из ваших договорных обязательств в тот момент, когда от вас этого требует Конкордат, как вы немедленно утратите статус мира, находящегося под его защитой.
Саймон вновь смерил ледяным взглядом своих загадочных бездонных глаз затаивших дыхание парламентариев: