Дорога на Дебальцево

Вооружение одесской «Дюжины» в городском штабе ополчения оценили как достаточное и хорошее. Оно состояло из десяти автоматов Калашникова (АК-74М, купили по тысяче гривен за штуку), пулемета ПКМ, выпущенного в 1970 году, реактивного штурмового гранатомета РШГ-2 калибра 72,5 мм, снайперской винтовки Драгунова, двух пистолетов Токарева и Макарова. Собственную «СВД» отдал Булатовой майор в отставке Сероштан, сопроводив сей дар пожеланием стрелять «правосекам» в голову, ибо они — убежденные фашисты, а вот солдатам ВСУ — в ноги, ибо хлопцы, одурманенные злобной антироссийской пропагандой, не ведают, что творят, но рано или поздно раскаются.

Пока они ехали в купейном вагоне поезда, где Роман Круглянский забавлял молодую актрису своими неумелыми ухаживаниями, Александра тоже так думала. Однако за два дня пребывания в Славянске настроение у нее изменилось. То, что сотворили здесь украинские каратели, вовсе не походило на действия людей, склонных к раскаянию. Это было умышленное уничтожение мирных жителей города, в военных столкновениях не участвующих, и превращение среды их обитания в пустыню, для жизни непригодную.

После купания сложив вещи в брезентовую сумку, Булатова закинула ее за плечо, надела на голову американскую круглую шапочку с козырьком из ткани и медленно пошла обратно по Сользаводской улице. Справа открывался вид на озеро Вейсовое, которое с первого взгляда ей не понравилось из-за мутной, как будто грязной воды. Далее виднелись голубые купола Свято-Воскресенского храма, построенного в ХVIII столетии, разрушенного при Советской власти и восстановленного во всей своей красе после 1991 года.

У храма стояли пожилые женщины (человек семь) и плакали. Рядом с ними находился священник, как потом выяснилось — настоятель храма протоиерей отец Виталий. Двор был разбит попаданием нескольких крупнокалиберных мин, их осколки сильно повредили окна, стены и двери старинной церкви. Но главная утрата состояла в другом: при обстреле погиб сторож. Тело его занесли в храм и готовили к отпеванию.

Александра прислушалась к разговору.

Священник, с трудом сдерживая слезы, рассказывал, каким добрым, хорошим человеком был погибший, как всегда помогал ему и прихожанам церкви, особенно — престарелым и одиноким. Почему ВСУ сейчас наносят удары по православным храмам, больницам, детским садам, школам Славянска? Здесь, у Свято-Воскресенской церкви и в радиусе трех километров от нее, нет ни блокпостов ополчения, ни укрепленных позиций, ни складов с боеприпасами, ни стоянок военной техники…

Булатова спросила у священника, может ли она сделать взнос на восстановление храма, поставить свечку за упокой души невинно убиенного человека (так ее научили в женском монастыре). Отец Виталий сквозь толстые стекла очков внимательно посмотрел на высокую, стройную и красивую девушку в полевой униформе. На местную жительницу она совсем не походила. Но цель ее приезда ему была ясна.

Для скорой расправы с русскоговорящими жителями сюда прибыла целая армада в виде аэромобильных бригад 25-й из города Днепропетровска и 95-й из города Житомира, групп спецназа СБУ и МВД, батальонов Национальной гвардии, сформированных из активистов Евромайдана, и других частей с танками, бронетранспортерами, пушками. Но одесская Хатынь сыграла свою роль. В Славянск со всех концов прежней нашей необъятной страны стали собираться добровольцы, желавшие защитить жителей региона от украинских неонацистов.

— Конечно, заходите, — разрешил протоиерей.

— Но у меня нет платка, чтобы накрыть голову, — сказала она.

— Ничего. Вам можно и так.

В церковной лавке Булатова купила три свечки, опустила в ящик для пожертвований купюру в сто гривен и, перекрестившись, ступила под своды опустевшего храма. Гулкая тишина стояла там. Женщина в платке подметала пол и собирала осколки из двух разбитых окон. Тело сторожа, завернутое в саван, лежало в правом притворе. Александра отошла к левой стороне и поставила свечки перед иконой Божьей Матери, взглянула на ее строгий, потемневший от времени лик. Она думала об этой, пока незнакомой для нее земле. Чтобы метко стрелять, надо с ней сродниться, чувствовать все ее неровности, высоты и низменности, знать, как свои пять пальцев, леса и степи, предугадывать изменения погоды и направления ветра.

— Вы — медик? — спросил священник, подойдя к ней.

— Нет, — ответила молодая актриса.

— Будете воевать? — удивился он.

— Да. Я владею оружием.

— Наверное, быть под огнем страшно.

— Солдатское дело, — она пожала плечами.

— Тогда я благословляю вас…

На собрание группы «Дюжина» Саша опоздала, и Дорошенко сурово посмотрел на нее, когда она вошла. В руках он держал пачку удостоверений, которые получил в штабе, чтобы здесь раздать их. Таким образом подтверждалось официальное вступление вновь прибывших в ряды ополчения Донецкой народной республики. Также они получили отличительные знаки: отрезки оранжево-черной ленты российского ордена Святого Георгия длиной примерно в 25–27 сантиметров. Сложив уголком, их следовало пришить на правый рукав куртки.