Дорога на Дебальцево

Михаил продолжал ходить с ними и объяснять про деревню и про зловредных «укров», пока не задал свой главный вопрос: где добровольцы собираются обедать? Действительно, наступал полдень, и следовало подумать о пище. У Михаила имелось дельное предложение. Его родная сестра Катя жила на краю Степановки в собственном доме. Он поврежден (разбита крыша), но летняя кухня в саду сохранилась. Также сохранился запас картофеля прошлого урожая в погребе, и если у бойцов ополчения есть сухой паек в виде консервированной тушенки, то эти ресурсы можно объединить. Подполковник в отставке рассмеялся и сказал, что пусть Катерина Ивановна ставит на огонь кастрюли с картошкой, а они внесут свой пай в виде банок армейских консервов не только мясных, но также — рыбных и овощных.

Степановка понемногу оживала.

Появились саперы с миноискателями. Они проверяли наличие взрывоопасных предметов на улицах и во дворах. «Укры» имели скверную привычку, покидая какую-либо территорию, закладывать на дорогах противотанковые мины, на обочинах и тротуарах — противопехотные.

Из Донецка прибыла команда ремонтников с автокраном и двумя тягачами. Они занялись брошенными бронетранспортерами и армейскими грузовиками. Что-то подлежало ремонту, что-то годилось на запчасти, что-то следовало просто сдать в металлолом. Ничего не пропадало у рачительных жителей Донбасса. Сотрудники нескольких заводов в Донецке с начала лета специализировались на том, что успешно возвращали в строй военную технику, отбитую у противника или оставленную им без присмотра при отступлении. Киевские же пропагандисты беспрестанно вещали по всем телеканалам, будто все это — российские танки, боевые машины и орудия. Хунта не хотела признавать собственные поражения…

Катерина Ивановна оказалась женщиной лет сорока пяти, довольно полной, симпатичной и очень разговорчивой. Она заведовала здешней столовой, была замужем за учителем математики в местной школе, вырастила двух дочерей. Домашнее хозяйство Катерина Ивановна содержала в образцовом порядке. Она сразу сказала Дорошенко, что сегодня в ее доме будет праздник, поскольку этих чертовых укро-фашистов наши разбили наголову и прогнали прочь. Стол она накроет в саду, с немецким фарфоровым сервизом на шестнадцать персон и хрусталем. Кроме того, соседка делает неплохой самогон. Если ее пригласить, то добровольцы из Одессы получат, как это и положено на фронте, «наркомовские» сто грамм. Командир «Дюжины» с данным предложением согласился.

Обед проходил в сердечной и дружеской обстановке. Он затянулся на добрых два часа. Беседовали, конечно, о войне, внезапно вспыхнувшей здесь. Но настрой у жителей был оптимистичный. Украинцами они себя никогда не считали, именовались потомками донских казаков. Теперь селяне надеялись, что Россия присоединит донецкий край к себе, как это уже произошло с Крымом…

Гуляя после обеда по обширному саду Катерины Ивановны, «Чайка» набрела на малинник. Кусты, высаженные между шпалерами, разрослись до двух метров высоты и были усыпаны черно-красными ягодами американского сорта «Кумберленд», необычайно вкусными. Сбор малины — занятие абсолютно мирное, и Саша увлекалась им. Отыскивая среди ярко-зеленых листьев наиболее крупные плоды, Булатова вдруг вспомнила о том, что можно отмечать знаменательную дату: два месяца назад она приехала сначала в Одессу, затем — на Донбасс в составе РДГ «Дюжина».

Два месяца — большой срок. Можно снять целый сериал из жизни полиции с перестрелками, погонями и поимкой преступников. Однако она участвует не в киносъемках, а в реальных событиях. Кто из ее московских и питерских друзей мог подумать, будто такая трудная роль окажется ей по плечу? Никто и никогда. Да она и сама не очень-то верила поначалу, что не струсит, не поддастся панике, не впадет в истерику от увиденного здесь. Но ничего, все обошлось, и в РДГ «Дюжина» ее уважают.

После куста с черными ягодами «Кумберленд» Булатова перешла к другому кусту, с красными ягодами «Метеор» и «Бальзам», и так добралась до изгороди, отделявшей сад Катерины Ивановны от соседского участка. У изгороди густо разрослась прежде ей незнакомая малина с желтыми ягодами. Они оказались сладкими, как мед. Здесь, среди высоких ветвей, жужжали пчелы и осы, порхали белокрылые бабочки. Присев на толстый обрубок дерева, Александра мечтательно посмотрела на голубое безоблачное небо. В этот момент и раздался звонок телефона. Ведь Дорошенко впервые за несколько дней разрешил им включить в Степановке, отбитой у врага, собственную мобильную связь.

— Как поживаете, Саша? — услышала она голос военного консультанта, несколько приглушенный, как будто доносившийся с другой планеты.

— Отлично! — ответила она.

— Есть победы?

— Да. Новая винтовка работает нормально.

— Что еще могли бы вы мне сказать?

— Я думаю над вашим предложением.

— Серьезно? Сидя в снайперской засаде и целясь во врагов Новороссии? — в голосе Сергея Щербины прозвучала ирония.

— Именно так.

— Меня это радует… — начал фразу майор запаса, но дальше начались помехи и вскоре телефон замолчал.