Дорога на малолетку

— Ну не то чтобы прям так рыжий, но да, светлый такой. Зуб у него еще золотой вот здесь, сбоку, вверху, я заметила.

Виталий немного подумал, и вспомнил, что перед тем, как он слег, Дон вставил коронку. Он выдохнул и произнес:

— А-а, ну понял тогда, кто это.

Мать посмотрела температуру на градуснике и сказала, выходя из комнаты:

— Ну давай тогда, поешь, я пошла, за почтой схожу.

Виталий с отвращением посмотрел на еду на подносе. Аппетита не было совсем. Он подождал, пока хлопнет входная дверь, означавшая уход матери, взял тарелку супа и понес в туалет. Вылив суп в унитаз, он смыл за собой и пришел обратно в комнату. Поставил тарелку обратно, теперьсоздавалось впечатление, что он съел хотя бы первое. Виталий удовлетворенно кивнул и подошел к окну. Листва уже начала опадать, пока он валялся почти без чувств. Но сейчас это его не беспокоило. Больше волновало то, что не у кого было узнать, как там дела в этом стрелковом клубе. Вот если бы хотя бы Дон пришел к нему опять, то у него можно было бы разузнать обо всем даже и без Димона. И тут Виталий вспомнил, что у одного из учащихся его группы, у Еремея, дома есть телефон. Он быстро нашел свой блокнот, где были записаны все адреса и телефоны, и побежал с ним к телефону. Набирая номер, он думал только о том, чтобы этот его одногруппник оказался дома. И когда в трубке послышался знакомый картавый голос, с неподдельной радостью воскликнул:

— Здорово, Еремей!

— О-о-о, здорово-здорово, Витала, — хоть и ужасно картавя, но тоже радостно ответил Еремей.

— Почему Витала? — немного удивился Виталий, вспоминая, что так его уже кто-то называл из своих. — Ты че там, не только букву р, ты еще и букву я разучился выговаривать?

— Да это Дон же тебя так называл постоянно, пока тебя не было, — ответил Еремей. — Когда че-нибудь рассказывал про тебя, постоянно Витала говорил. Я и подумал, что к тебе уже приклеилось.

Виталий сразу вспомнил, когда его так называли, и замолчал. Он подумал, что если это его называл так Дон, то это уже точно приклеится. Но, в конце концов, это было лучше, чем Хроник, которым его уже стали называть в училище из-за постоянного пьянства и перегара изо рта.

— Ты че пропал-то так надолго? — напомнил о себе голос Еремея из трубки.

— Да я заболел тут, — стараясь говорить спокойней, ответил Виталий, но все же не выдержал и сразу взволнованно спросил. — Слушай, там военрук как себя ведет? Ниче не происходило там такого в фазанке?

— Да нормально ведет. А че должно произойти-то было? — недоуменно спросил Еремей.

— Ну НВП было на этой неделе? — опять сильно заинтересованно спросил Виталий. — Ниче он там не говорил такого? Ниче не происходило?

— Да НВП-то было, но ни х…я он там не говорил. Че он мог сказать-то такого? Ну Паху Туарминского стричься отправил, больше никого. Паха же там сзади тоже отращивает постоянно, как у тебя типа.

Виталий подумал, стоит ли спросить у Еремея про Димона, посещает тот занятия или нет. Но тут с улицы со стороны его комнаты послышался громкий свист, который наверняка был обращен к нему, так как больше тут никому не свистели.

— Ладно, давай, Еремей, увидимся в фазанке, — быстро сказал он и, бросив трубку, побежал к себе в комнату.

За окном он увидел Елаха и Лешу Быкова. Они сразу заулыбались, увидев его в окне, и стали махать ему рукой, чтобы спускался. Сзади хлопнула входная дверь, это мать уже поднялась с газетами обратно. Виталий пожал плечами, понимая, что в таком состоянии она его не захочет отпускать на улицу. А ссориться с ней и выйти самому, после того как она столько за ним ухаживала за больным, совесть не позволяла. Поэтому он потихоньку открыл окно и показал двумя пальцами на шею.

— Че ты, не выйдешь что ли? — немного недоуменно спросил Леша Быков.

Виталий обернулся назад. Дверь в комнату была закрыта, и даже не было слышно, что мать делала на кухне. Чтобы она не услышала его, он попытался высунуться как можно дальше из окна и сказал друзьям, опять показывая двумя растопыренными пальцами на шею.

— Я болею сильно, пи…дец. Уже неделю лежу.

—А я думаю, почему он трезвый? А он болеет, — весело сказал Леша, и они вдвоем с Елахом рассмеялись.

Виталий только улыбнулся им в ответ, постоянно оборачиваясь на дверь.

— Ни х…я ты, — покачал головой Леша. — А мы курнуть тебя хотели позвать.

— Не, я пас, — с досадой ответил Виталий.

— А если б бухнуть позвали, то вышел бы, — с усмешкой произнес Елах.

Леша опять весело засмеялся. Виталий тоже улыбнулся но опять промолчал, показывая двумя пальцами на горло и отрицательно покачав головой. Он подумал о том, что это с Лёшей он мог легко отказаться выпить и покурить, так как это был друг детства. А с Елахом… Еще не так давно он вышел бы к Елаху, если бы тот звал, в любом состоянии, даже если на костылях. Но теперь, когда уже настолько сблизился с ним самим, да и с другими городскими авторитетами, он мог себе позволить и отказаться, явно чувствуя себя наравне со всеми. И даже перстень "дорога на малолетку", который носил Елах, уже не так хотел себе наколоть, хоть и один вид таких перстней уже вызывал уважение у окружающих.