Дорога на плаху

Следующий предприниматель не вызвал интереса у Петракова, и он перешел к изучению следующего человека из столбика Кошелькова. Таковых оказалось пятеро, все находились в здравии. Петраков вернулся к Курдыману.

Сергей Петрович подал появившемуся помощнику небольшой список фамилий, снятых с брошюры Петраковым и приказал:

— Срочно собери всю информацию об этих людях: состав семьи, кто, чем занимается, где отдыхают, какие наклонности, словом наиболее подробно. Распечатку мне и Петракову. Мне можно подавать по мере готовности.

Быстрее всего собрали досье на банкира Курдымана. Но генерал решил его не изучать, а подождать, пока принесут на остальных. Все пятеро оказались москвичами, новыми русскими с солидным денежным капиталом. Сергей Петрович отобрал досье на двоих: банкира Курдымана, у которого в родственниках лишь дряхлая мать да молодая жена, и предпринимателя Полещука, тоже без многочисленных родственников.

«На тех, у кого много родственников, вряд ли будут покушаться, — решил генерал и остановил выбор только на двоих. — На ком же остановится Борис, любопытно узнать? Пожалуй, выбор будет именно таким».

— Сергей Петрович, поступила дополнительная информация по Курдыману: неделю назад он скончался от инфаркта прямо у себя в кабинете.

— А Полещук жив?

— Да, Полещук сейчас находится в Германии.

— Хорошо. Разыщите Петракова и пригласите его ко мне завтра в послеобеденное время.

Евгении до зарезу хотелось узнать результаты эксперимента, как и вразумительного объяснения своей беременности. Тайны всегда волнуют. Но ни ту, ни другую раскрыть не удавалось. Борис мотался целыми днями по городу, и Евгения, скучая, обнаружила, что ее преследует страх одиночки. В Омске она работала среди людей. Дни были заняты до предела, часто возвращалась домой уставшая, ей хотелось побыть одной, отгородиться от людей стенами своей комнаты, чтением романа или письмом к Борису. Даже мама иногда раздражала ее своим вниманием и заботой. Теперь все переменилось. Ей хотелось быть в гуще людей и событий, слушать кого-то и самой высказывать свои мысли. Частые звонки маме и долгие разговоры стали нормой. Мама принялась тревожиться и сетовать, что разговоры обходятся дорого, все обещалась приехать, как только пройдет кашель, который донимает ее уже вторую неделю. Евгения по телефону не решалась говорить маме о своей беременности, потому что не чувствовала в себе присутствие новой жизни, ведь она не новичок в таких делах, знает некоторые отклонения от нормы, какие происходили с ней в Красноярске. Приедет мама, она не выдержит и поделится с ней новостью и своими ощущениями, о том, что, побывав на приеме у врача, не может добиться вразумительного ответа у весьма авторитетного гинеколога.

Евгения боится всех этих разговоров, но молчание пугает ее не меньше. Она неслучайно сказала доктору, а потом мужу, что у нее появились ощущения другого человека, которого она боится. В чем они выражаются, и сама не может понять? Она не верит в пресловутую теорию американцев о раздвоении личности и не связывает новые ощущения с этим явлением, если оно действительно существует в природе. Но, оставаясь наедине с компьютером и телефоном, когда Борис надолго отлучается из офиса, она с каждым днем начинает подозревать появление в себе этого другого человека. Возможно, это просто-напросто полет ее фантазии. Она убеждена в том, что каждый человек связан с иными мирами. Иногда блуждающие мысли незанятого человека делом, приносят фантастические видения, одна из форм их — сны, вторая — воображение, которое рождает картины, подобно той, что пришла ей в голову на берегах Иртыша и выразилась в легенду о Вихре. Как жаль, что полеты в сказочный мир так редко посещают ее. Возможно, симптом другого человека и есть новое явление. Он ни о чем с ней не говорит, но Евгения видит, как он запросто берет и передвигает ближе к свету стол со стоящим на нем компьютером. Евгения знает, что этот стол она едва может приподнять за один конец, и страшно напрягалась, когда они с Борисом вносили его в офис и ставили на место. Вчера, например, придя в офис, Борис жутко удивился:

— Женя, зачем ты передвинула эту громоздкую махину на целых два метра к окну, от которого нещадно дует, и ты можешь простудиться?

Евгения в растерянности пожала плечами:

— Помилуй, Боренька, я не двигала эту гробину.

— Но кто же тогда? Кто-то приходил и сделал тебе медвежью услугу?

— Ты напрасно придираешься к своей жене, мужчина! — ответила Евгения, чувствуя прилив физической силы, и сжав пальцами попавшийся под руку карандаш, хрустко сломала его.

— Женечка, милая, не надо волноваться из-за пустяка. Ты засиделась за компьютером, возле этого дурацкого телефона, который постоянно молчит. Я буду брать тебя с собой, если ты этого хочешь, а обстоятельства позволят.

— Я очень хочу, мне одной страшно сидеть в офисе, мерещится другой, вселившийся в меня, человек.

— Ну, вот и договорились. — пропустил мимо ушей Борис реплику о «другом человеке».-Завтра у нас повторная поездка на дачу. По вопросам следственного эксперимента.