Дорога на плаху

Сначала думали, она влюблена, и ее обманул парень. Расспрашивали, Олеся на контакты не шла. На вопросы, откуда дорогая косметика, новые вещи? — отвечала односложно: «Подарили». Но кто — ни слова. И вот несколько дней назад, мы решили с Машей перерыть ее комнату. Не знали, что искали, но нашли вот эти листочки из ее дневника. Ее исповедь для нас, как каленое железо на груди. Вы их найдете? — дама горько зарыдала. — О какой новой и красивой жизни говорит девочка? Мать теперь с нее глаз не спускает, но ведь это не выход. Я вас умоляю, найдите!

— Найти можно быстро, если Олеся согласится с нами побеседовать и даст подробные портреты обидчиков, — сказал Борис.

— Тогда откроется тайна ее дневниковой исповеди, — предостерегла Маргарита.

— О дневнике можно умолчать, если вы листки вернете туда, где они лежали. Повод для беседы — ее душевное состояние и обращение в милицию. Вот только бы с дневника снять копию, на всякий случай, — Борис вопросительно глянул на Кудрина, но тот предпочел не вмешиваться. — Вы можете это сделать сейчас же.

— Конечно.

— Тогда по рукам. Звонить нам не надо. За исключением, если Олеся согласится на встречу. Ничего не объясняя, назовите дату, время и место. Лучше дома.

Обменялись адресами и телефонами, обговорили окончательную сумму гонорара, Маргарита ушла, а сыщики призадумались.

IV

В этот же день Петраков получил письмо от Евгении. Оно было не утешительным. По-своему мило и дорого его сердцу, но.

«Здравствуйте, милый Борис!» — читал он ровные строчки письма, и был рад от мысли, что такой чистоты чувств он сейчас бы не испытывал, совершись в субботу задуманное молодой, но коварной красавицей Лилей. И, слава Богу!

«После долгих неопределенностей в нашей жизни, какие внес переезд в Омск, наконец-то прояснилась перспектива. Папа обменял квартиру в престижном районе города. Она, как и была у нас в Красноярске, трехкомнатная. Папа устроился на работу, я программист в районном отделе социальной защиты. Казалось бы, мы ничего не потеряли в быту, но каковы потери моральные! Кто может их посчитать? Я оказалась без знакомых и подруг, как эдельвейс, обдуваемый холодным ветром чужбины. Никакой социолог или психолог не может ответить. Это может чувствовать лишь сам человек. Боль в душе от потери друзей, бесконечного одиночества не подвластна никакой аналитике и статистике, никаким измерениям.

Я вас утомила, простите. Но плакаться в жилетку теперь мое состояние, и вы единственный, кому это можно. Я, пожалуй, предпочла бы выбросить на свалку времени свое прошлое, жить настоящим. Но в том прошлом есть вы, и мне приятно вспоминать минуты, проведенные с вами. Иногда со мной случается лирический настрой, и я вспоминаю нашу встречу на перроне вокзала, прогулки на берегу Иртыша, и ваши цветы! — эти приятные мгновения от невинного, но страстного первого поцелуя, от слов, рукопожатий, недомолвок и ожиданий чего-то таинственного, шествующего впереди, собранные в букет и с высокой чувствительностью отданные мне. Незабываемые минуты! Незабываемые впечатления! Неповторимые чувства!

Вокруг меня постоянно люди, правда, пожилые, пенсионеры. Им не позавидуешь. Обреченные на крохотные пенсии, они пытаются скрупулезно докапываться до каждого положения, хоть как-то позволяющего увеличить их пособия на жалкие рубли. И если им это удается, они торжествуют победу над демоническими силами нашего законодательства. Но, увы, они остаются такими же нищими, как и до этого. И этот своеобразный обман зрения удручает. Мне жаль униженных стариков, и я готова пойти во власть, чтобы поднять их с колен.

Я понимаю, почему вы выбрали именно эту профессию, и думаю, пуля, полученная от руки бандита, вас не сломила, а заживет рана, вы вольетесь в бригаду славного генерала Климова. Но, увы, вы будете все так же далеки от меня, как и теперь. И постепенно образ мой размоется в вашем сознании, как тройка, убегающая к горизонту в мареве буден.

Но не стоит грустить. Веселее, улыбка моя уж подлетает к вам, а поцелуй коснулся ваших губ! Вы чувствуете?

До встречи, дорогой друг!

Преданная вам Евгения».

«Ах, как хочется услышать: любимая вами Евгения».

Он благодарен за откровение, за такое теплое письмо своей Евгении. Разве способна на такие глубокие чувства эта пустышка Лиля. Да, она не лишена женской притягательности, соблазниться на такую красотку может каждый мужчина. Дьявольское искушение он испытал на себе. Шаг, и он опутан липучкой. К счастью, шага не последовало. Разгневанный, он готов был высказать маме кучу неприятных слов. Но ее не оказалось под горячую руку дома. А когда она появилась все в том же прекрасном настроении, в каком пребывала в гостях, поостыл и ограничился лишь короткой репликой:

— Мама, что за комедию вы разыграли со своим внезапным уходом? — в голосе слышалось явное, хотя и сдерживаемое раздражение.

— Что ж в том особенного. Вы молодые люди, и третий просто лишний. Надеюсь, ничего глупого не произошло? — с надеждой спросила мама, интонацию которой верно понял сын, и ответом разочаровал ее.