Дорога на Скво-Спрингс

Остальным бандитам, похоже, было не до них. Они увидели свежих лошадей и бросились к ним, как будто за ними гнался сам сатана. Но лошади вдруг как по команде вставали на дыбы, испуская пронзительное ржание всякий раз, когда кто-то из бандитов пытался вскочить в седло.

Внезапно лопнула подпруга, за ней другая, и несколько бандитов с размаху шлепнулись в дорожную пыль. И тут город словно ожил. Из полуоткрытых дверей салуна и лавки выскочили люди, и вскоре ошеломленные бандиты, которых безжалостно лупили по головам дубинками и прикладами ружей, распростерлись на дороге, беспомощные и неопасные.

Среди нападавших горожан сновал и сам Даффи, передвигаясь со скоростью, несвойственной обычно людям его возраста и комплекции. Только одному из бандитов удалось выбраться из этой свалки и удрать. Он успел добежать до конюшни, и подпруга его лошади оказалась покрепче, чем У других. Скорее всего, ее просто пропустили, когда перерезали все остальные. Вскочив в седло, он круто развернулся и, подняв револьвер, прицелился в человека Даффи.

Ковбой рванулся к дверям конюшни за спрятанной там винтовкой, хотя и был уверен, что не успеет добежать. Прогремел выстрел, и, удивляясь, что стрелявший промахнулся, человек Даффи схватил винтовку и, обернувшись, увидел, как последний уцелевший бандит качнулся в седле и кулем свалился в пыль.

В дверях салуна стояла Джули со старым охотничьим ружьем в руках, а из дула еще тонкой струйкой поднимался дымок.

Все закончилось так же внезапно, как началось. Качая затуманенной головой, Клип Харт пытался приподняться, придерживая рукой окровавленную и, похоже, сломанную челюсть. Под глазом у него наливался огромный синяк, указательный палец был сломан, — то ли тогда, когда он упал, то ли когда человек Даффи выбил у него из рук винтовку.

Один из бандитов был убит наповал, еще одному пуля перебила руку и оставила огромную рваную рану, превратив плечо в кровавое месиво, другие отделались шишками и ссадинами, и у одного оказалась сломана ключица.

Их отвели в конюшню и оставили там связанными под надежной охраной, чтобы передать в руки людей шерифа. Так они и стояли, с изумлением оглядывая своих противников: четырех стариков, двух подростков, хрупкую девушку с ружьем и человека Даффи. Там их и арестовал подоспевший шериф.

— Застрелив кассира, эта банда ограбила банк в нашем городе, — рассказал человек с повязкой, — и, если бы тут они получили свежих лошадей, только бы мы их и видели. Так как же вам это удалось?

Даффи, который как раз в этот момент расседлывал лошадей, стянул со спины одной из них попону и продемонстрировал уродливую колючку со следами засохшей крови на многочисленных шипах.

— Один из нас, — гордо пояснил он, — сунул их под каждую попону, а затем надрезал подпруги.

Шериф, не веря своим глазам, воскликнул:

— Вы хотите сказать, что это сделали вы?

— Единственная штука, которая могла заставить лошадей внезапно взбеситься. А что мне оставалось? Я ведь не стрелок и не военный, и уже старый человек.

Шериф покосился на окровавленную физиономию Харта и усмехнулся.

— Ну что ж, хотя я бы так не сказал, по-моему, вы очень даже неплохо сегодня повоевали. Спасибо, старина!

Даффи хитровато взглянул на своего ковбоя.

— Небось считал, что я уже вышел в тираж? А вот и ошибся, правда, ребята? Мы ведь задали им жару, верно?

Хозяин салуна махал руками, зазывая всех в свое заведение.

— Ставлю всем выпивку, парни! — весело кричал он.

— С радостью выпью с вами, — ковбой Даффи повернулся к своему хозяину, — идите, я вас догоню через пару минут.

Он взглянул на притихшую Джули, стоящую рядом с ним.

— Помнишь, я говорил, что в таком городке хорошо остаться навсегда.

— А что, ты неплохо управляешься с топором?

— С топором я управляюсь замечательно. А кроме того, — и он усмехнулся, — здесь, в горах, иногда бывает здорово одиноко, особенно если нет никого, кто бы мог состряпать горячий ужин, когда парень вроде меня возвращается домой.

— Так ты совсем не умеешь готовить?

— Совсем.

— Ну ладно, это я возьму на себя.

Он указал на крышу маленькой церквушки, едва видневшейся из-за высоких тополей на окраине городка.

— Священник вернется только утром. И нам придется встать пораньше.

— Я успею собраться. — Внезапно ей стало грустно. Она сложила руки под передником и отвернулась. — А ты иди, выпей с остальными, — прошептала она и направилась к дому.

В салуне праздновали победу. Мужчины со звоном сдвинули стаканы, приветствуя его.

— Нет, нет, за меня пить не стоит, — запротестовал он. — Я бы никогда не решился на это, если бы не один человек, который сказал мне когда-то очень важную вещь. — Он высоко поднял стакан. — Итак, за здоровье того, кто вдохновил меня. За здоровье Патрика Генри. — И залпом осушил его.

— За Пата Генри! — прогремело вокруг.

БОЛЬШОЙ ЧЕЛОВЕК