Дорога на Сталинград. Экипаж легкого танка

Вот и сейчас Евгений Захарович лишь покачал головой, когда выпорхнувшая из часов кукушка с обломанным клювом замерла на первом же "ку", недоуменно обвиснув на поводке-гармошке. Поднявшись из-за стола, пожилой мужчина, прихрамывая, подошел к стене, аккуратно запихнул бедолагу обратно в "гнездо" и, подтянув привод, вновь запустил маятниковый механизм старых ходиков, возвращая к жизни деревянную птичку. Пичуга в ответ довольно пискнула, бодренько выскользнула наружу и, трижды прокуковав, с чувством выполненного долга спряталась за крохотной дверцей. А Евгений Захарович одобрительно крякнул и вернулся к столу. К скромной трапезе. К воспоминаниям.

Недавно разменявший — вот каламбур — десятый десяток пенсионер с самого утра чувствовал себя не в своей тарелке. Впрочем, в этот день, 18 сентября, с ним частенько творились разные странности. В 49-м он, например, умудрился цельного шпиона поймать. Настоящего, матерого, и даже в перестрелке пришлось поучаствовать. А в 52-м пожар серьезный случился в роддоме, где лежала жена Макарыча и куда Винарский наведался вместе со счастливым папашей в надежде увидеть в окне второго этажа и роженицу, и малыша. Спасти тогда, слава богу, удалось всех, но на память об этом событии у Евгения Захаровича остался длинный шрам от ожога на левой руке. Зато Колька, непутевый младший сын Барабаша, с тех пор, как говорить научился, считал дядю Женю своим если и не вторым отцом, то, по крайней мере, самым близким после родителей человеком. А еще были интересные случаи в 59-м, 64-м и 73-м… Будто сама судьба раз за разом посылала солдату Великой войны всё новые и новые испытания. Словно проверяя на прочность, спрашивая: "Остался ли еще порох в пороховницах? Готов ли он к новым битвам? Не пал ли духом боец второй мировой?".

Все выпавшие на его долю испытания старый сержант выдержал с честью. Хотя сам он, конечно, полагал это простым везением. Обычным делом, работой. Которую легко исполнить, коли уверен, что за спиной у тебя целая страна. И люди. Друзья, готовые в любую минуту прийти на помощь. Подставить плечо, прикрыть спину. Простые ребята, прошедшие с ним огонь, воду и медные трубы, и для которых он так и остался командиром. А еще другом. Которого после войны по старой привычке они так и продолжали величать "сержантом", то бишь, главным, старшим. Даже несмотря на то, что уже в марте 43-го он дослужился до мамлея, получив под свое начало новенькую тридцатьчетверку. И экипаж. Тот, что с боями дошел до Берлина, меняя по пути машины и места службы. То в первой танковой воевали, то в третьей, то снова в первой, но уже гвардейской. Хорошо хоть парни как заговоренные оказались — ни одного серьезного ранения за полтора последующих года. Ни у командира, ни у остальных.

Макарыч, Гриша, Марик. Вообще говоря, было просто удивительно, что дороги сражений снова свели их всех вместе, через шесть месяцев, прошедших с того памятного боя в сталинградской степи. Случившегося аккурат 18 сентября. И потому шумно отмечаемого в кругу старых друзей каждый послевоенный год.

Впрочем, этот день стал памятным не только для четверки бойцов. В 44-м он превратился в главный праздник великой страны. Знаковый день для всех народов, ее населяющих.

18 сентября 1944-го. День Победы.

* * *

Начиналось же всё достаточно просто и буднично. Ранним утром 19 сентября 42-го части 1-й гвардейской армии прорвались к осажденному Сталинграду. Прижав к Волге четыре немецких дивизии — 16-ю танковую, 3-ю и 60-ю моторизованные и 76-ю пехотную. Отрезав им пути снабжения, к концу дня отодвинув внешний фронт окружения на запад. На двадцать с небольшим километров.

А через две недели командующий 6-й армией генерал-полковник Фридрих Паулюс, скрепя сердце, отдал приказ на прорыв, так и не сумев оставшимися у него силами пробить коридор к великой русской реке севернее Сталинграда. Фактически наплевав на прямое указание германского фюрера — любым способом восстановить наземный "мост" между Орловкой и Котлубанью.

В итоге части XIV танкового и VIII армейского корпусов всё же вырвались из мешка, потеряв при этом три четверти численного состава и почти всю технику. Правда, самого Паулюса это уже не спасло — гнев фюрера обрушился на генерала-полковника незамедлительно. Спустя сутки новым командующим 6-й армией был назначен другой генерал — спешно вызванный из-под Ленинграда Эрих фон Манштейн. Который, едва прибыв на место, тут же принялся бомбардировать ОКВ и ОКХ требованиями усилить подчиненные ему войска подвижными соединениями. Запросы его были удовлетворены. В течение месяца в штурмующей Сталинград армии появились снятые с центрального участка фронта две танковые и одна моторизованная дивизии. Плюс две укомплектованные румынами кавалерийские дивизии из воюющей на Кавказе группы армий "А".