Дорога на Сталинград. Экипаж легкого танка

— Знаешь, командир… Заманчиво, конечно, погулять здесь немножко, глянуть, что к чему. Да и знать, чего тут в будущем было, Советской власти не помешает. Вот только как-то оно так не очень… А вдруг то, что нет нас там, на войне, и войну мы из-за того проиграем… Может, только от нас и зависит, одолеем немца али нет… Да и чего тут скажешь. Я с Гришкой согласен. Нечего нам здесь делать. Домой, командир, вертаться надо. Взад по овражку прокатимся, проход найдем и туда.

Сержант задумался, кинул взгляд на машины, где остались девушка с парнем, о чем-то тихо переговаривающиеся и время от времени посматривающие на пятерку странных бойцов, и обратился к летчику:

— Ну а вы, товарищ лейтенант?

Лейтенант молчал примерно с минуту. Володя действительно не знал, как следует поступать в такой ситуации. Не говоря ни слова, он стоял и смотрел на степь, уходящую куда-то далеко-далеко, за горизонт, туда, где небо встречается с землей, растворяясь в ней, как день, исчезающий в сумраке подступающей вечерней прохлады. Взлетит ли он когда-нибудь еще в это солнечное небо или теперь всегда будет вынужден ходить по земле, забыв о пьянящем восторге полета? И смогут ли они вообще вернуться обратно, на ту войну, где он уже один раз погиб? Да-да, не стоит себя обманывать — на самом деле погиб в искореженном, изломанном снарядами и пулями Яке.

Летчик перевел взгляд на стоящих рядом бойцов.

Марик и Гриша. В чем-то похожие, почти такие же, как он. Молодые ребята, наверняка, комсомольцы. И хотя сами, видать, парни не промах, но на командира смотрят как положено, без тени сомнения, словно точно знают, что именно он вправе послать их на смерть. В любую секунду. Туда, откуда не возвращаются. Но ведь верят, верят, что не зазря. "А я даже фамилий их не знаю. Ну да ничего, дело поправимое".

Макарыч. Имя у него интересное, старорежимное. Серафим, кажется. Серафим Макарович. Этот мужик тертый, хитрован, каких поискать. Зато надежный. Как скала среди водопада. Если такой позади встанет, за спину можно не волноваться. Идеальный ведомый. И в жизни, наверное, многое повидал. Лет тридцать ему, не меньше. Или меньше? Да уж, видно, и вправду говорят, что на войне молодеют редко — седина на висках просто так не появляется.

А командир что? Сержант-танкист, с самого первого дня воюет, опыта столько, что на всех пятерых хватит. И интересно, почему он до сих пор сержант? Командиры танков сейчас почти все лейтенанты, ну или, на худой конец, старшины. Хотя… Черт его знает, может, независим слишком, да и душой кривить не привык — начальство таких всегда ценит, но не балует. И ведь не зря затеял он разговор этот. Не зря. Наверняка ведь, давно уже все решил для себя, ну, как поступать будем. Но все-таки спросил каждого. Зачем? "А затем, товарищ лейтенант, что он и есть командир, и в ответе он за каждого из нас, и знать он должен про каждого, и уверен быть должен в том, что не повернет никто в сторону, когда приказ будет. Вот так вот, лейтенант. Учись".

— Я считаю, — медленно произнес лейтенант, глядя прямо в глаза Винарскому, — мы здесь не случайно. Думаю, там, на нашей войне, мы уже погибли, и, возможно, возвращаться просто некуда. Но мы все равно вернемся. Выполним боевую задачу. Здесь. И вернемся.

— Уверен?

— Уверен… товарищ командир.

Сержант улыбнулся. "Молодец лейтенант. Хорошо разложил. И чинами не меряется. Правильный парень".

— Ну что ж, бойцы. Слушай тогда боевой приказ. В условиях изменившейся обстановки я, сержант автобронетанковых войск Евгений Винарский, принимаю на себя командование сводным отрядом Рабоче-Крестьянской Красной Армии. Ввиду временных трудностей, связанных с определением противника, его местоположения и… — тут Евгений запнулся, а потом махнул рукой и продолжил уже по-простецки. — Короче, так, мужики. Гриша — в танке. Марик — наблюдаешь за дорогой. Макарыч — за тобой лесополоса. А мы с лейтенантом будем сейчас разбираться, с кем тут вообще воюет Красная Армия. Понятно, бойцы?

— Понятно, — отозвались те нестройным хором.

— Что это еще за мычание!? Вы бойцы Красной Армии или землекопы кладбищенские? — рявкнул сержант, состроив грозную мину.

— Понятно, товарищ командир! — дружным хором грянули бойцы в ответ, явно повеселев от какой-никакой, но все же определенности.

— Другое дело, — ухмыльнулся Винарский и, мотнув головой лейтенанту, двинулся в сторону притулившихся у обочины автомобилей. Летчик последовал за ним, слегка волнуясь в преддверии непростого разговора. Однако сержант, которому требовалась, в первую очередь, информация, дипломатию разводить не стал. Подойдя к машинам, он с ходу и без затей приступил к решению основной проблемы:

— Ну, товарищ Ольга… хм… виноват, младший сержант Фомина… докладывайте, что тут у вас неладного происходит. Только кратко и по существу. Времени мало — нам до конца дня еще фашистов победить нужно…

* * *