Дорога на Стрельну (Повесть и рассказы)

- И назову... Щукин.

- Какой это Щукин?

Капитан Зуев привык к тому, что от Папы Шнитова можно услышать порой неожиданные предложения, но тем не менее не допустил мысли, что тот имеет в виду баптиста.

- Тот самый, - отвечал Папа Шнитов, как всегда приветливо и простодушно улыбаясь. - Который баптист.

- Нонсенс! - испуганно произнес Гамильтон.

- Нет, не нонсенс! - убежденно возразил капитан Зуев. Он инстинктивно понимал, что это интеллигентское словечко не может выразить всю меру его возмущенного недоумения. - Это... Это... - задохнулся командир роты, не находя в своем арсенале нужного определения.

- Это как раз то, что нужно. От выполнения этого задания он у меня не открутится, - сказал Папа Шнитов.

- С точки зрения перевоспитания баптиста это мысль интересная, согласился Гамильтон. - В ней что-то есть. Но будет ли от такого разведчика толк для операции?

- Только один, - заметил капитан Зуев. - Баптист перейдет к немцам и выдаст им своего напарника.

- Не перейдет, - возразил Папа Шнитов. - Он человек убежденный. И уж если пойдет в разведку, изменником и предателем не станет.

Папе Шнитову стоило немалого труда уговорить командира роты и начальника разведки разрешить ему провести задуманный эксперимент. Капитан Зуев согласился на него исключительно в надежде, что баптист сам откажется от выполнения и этого боевого задания, как от всех предыдущих.

- Значит, договоримся так, - сказал он. - Если баптист пойдет на операцию, за все последствия отвечаешь ты, Папа Шнитов. А если откажется, тут уж я его без промедления в трибунал! И чтобы я тогда слова от тебя в его защиту не слыхал!

О принятом решении до поры до времени никому не было сказано. В случае отказа Щукина идти на задание вместе с Охрименко должен был отправиться командир отделения Самсонов.

В назначенный день и час все было вновь приведено в боевую готовность. В "секреты" ушли снайперы. Пулеметчики проверили свои "станкачи". За час до выхода разведки Папа Шнитов явился в землянку 1-го взвода, где находился Щукин. В присутствии нескольких бойцов, отдыхавших после наряда, он объявил Щукину приказ сопровождать Охрименко в походе за "языком".

Щукин опешил. Не менее его были поражены слышавшие слова Папы Шнитова солдаты.

- Как же это? - пролепетал Щукин. - Я же не смогу стрелять... И оружия в руки не возьму. Нельзя мне...

- Стрелять, может быть, и не понадобится. А нужно будет - без тебя обойдемся. Стрелять у нас есть чем, - отпарировал Папа Шнитов.

И он объяснил удивленным слушателям суть задания Щукина.

- Прошлый раз, - сказал он, - Охрименко приволок фашиста, но мертвого. Задушил по неосторожности медвежьими своими лапами. Вот и надо на этот раз проследить, чтобы такого больше не случилось. Обеспечить, иначе говоря, выполнение евангельской заповеди "не убий!". А кто же из всей роты лучше тебя, Щукин, может провести в жизнь евангельскую заповедь?! Никто! Разве не так, а?

Щукин не отвечал. Он стоял, опустив голову, нервно теребя руками подол гимнастерки. В землянке раздался хохот. Посыпались возгласы:

- Во поручение! "Не убий фашиста!"

- Дает наш замполит!

- Чем крыть будешь, Щукин?!

- Чего молчишь? Отвечай!!!

После этих слов в землянке воцарилась тишина ожидания. Щукин молчал.

- Повтори приказ, - сказал командир отделения Самсонов.

Стало еще тише. Не поднимая головы, Щукин произнес:

- Приказано обеспечить выполнение заповеди "не убий!".

- Вот и выполняйте ее, боец Щукин, - сказал Папа Шнитов.

Привычная для всех улыбка вновь появилась на его лице.

- Маскхалат получите у старшины роты. В двадцать три часа ноль-ноль надо быть в землянке у командира роты для получения инструкций.

- Слушаюсь, - тихо ответил Щукин и вышел из землянки.

Разговор с Охрименко, которого Папа Шнитов нашел возле полевой кухни, был не легче, чем разговор со Щукиным.

- На кой хрин мени оцей бабтиск? - Охрименко только так произносил это мало ему знакомое слово. - Вин же все дило загубыть! Де це вы бачылы, шоб солдат-развиднык йшов в бойовый пошук без зброи? Да я краще одын пиду за фрицом! Не треба мени вашого бабтиска!

- Тебе "не треба", а для дела "треба", - настаивал Папа Шнитов. - На твою осторожность в обращении с "языком" надежда плохая. А кроме того, есть и другие соображения.

- Ну, якшо це наказ...

Охрименко лукавым взглядом посмотрел на Папу Шнитова поверх котелка, из которого продолжал есть кашу. Он отлично знал, что Папа Шнитов убеждать приказами не любит, а в таком деликатном деле, как разведка в тыл врага, куда Охрименко вызвался идти добровольно, и вовсе не станет его неволить.

- Якшо це наказ, - повторил он, вытирая рукавом шинели усы, - тоди прийдеться з бабтиском. Наказ е наказ...

Но Папа Шнитов приказывать не стал. Он применил другое средство воздействия, к которому, надо сказать, до этого случая не прибегал никогда.

- Для меня это нужно, Охрименко, чтобы ты пошел со Щукиным. От себя лично прошу. Так что, если можешь, уважь.

- Чому же зразу не казалы? - обиделся Охрименко. - Тай розмовы бы не було.

* * *