Дорога на Стрельну (Повесть и рассказы)

Между прочим, бывший замполит роты, а теперь майор в отставке товарищ Самотесов жив. И мы с ним имеем интенсивную переписку: поздравляем друг друга открытками почти в каждый праздник, а в День Победы - обязательно.

ЭКЗАМЕН ПОСЛЕ ЭКЗАМЕНА

Теплый июньский день. Я стою у раскрытого окна четырнадцатой аудитории исторического факультета и смотрю на большое желтое здание напротив. Это клиника Отта. За моей спиной шушуканье, шорохи, поскрипывание стульев... Всего этого я не должен слышать. Студенты готовятся сдавать мне экзамен по истории СССР. Зачем им мешать?! Пусть смотрят куда хотят. "Лишних" знаний все равно никто не обнаружит. По ответу всегда видно, знает студент предмет или бездумно повторяет выхваченные из конспекта - иногда из чужого - фразы.

- Если кто-нибудь готов, прошу, - говорю я, не оборачиваясь.

- Нет еще!

- Вопросы трудные!

- Еще пять минут!

- Дайте подумать, Александр Семенович!..

- Ну, хорошо, хорошо, готовьтесь.

Мне и самому не хочется торопиться.

"Как все похоже", - думаю я. До чего же все похоже! День был такой же теплый, светлый... Та же аудитория, так же, как тогда, раскрыто окно. И столик экзаменатора, и черная доска на стене, и столы - все на тех же местах. Вот так же, как я сейчас, у окна стоял наш экзаменатор и смотрел на слепые окна клиники Отта. И студенты так же, как эти, нынешние, забились за последние столы, взволнованно черкали на листочках бумаги, воровато подсматривали в конспекты, разложенные на коленях, тихонько переговаривались.

Я тогда сидел там, за предпоследним столом, и готовился отвечать... Как все похоже! Время только другое. Но все это было как будто вчера...

Я оборачиваюсь к студентам. Они все колдуют над своими ответами. Всех их я не раз видел на своих лекциях и в коридорах. Парни с длинными волосами. Девицы курят. Вот и сейчас перед каждой на столе лежит пачка сигарет. Я смотрю на них и думаю: "Что знают они, будущие историки, о своих предшественниках, сидевших в этой самой аудитории, о студентах сорок первого года, ставших солдатами и погибших за то, чтобы они могли прийти им на смену в эту аудиторию, учиться, радоваться жизни, солнцу, этому ласковому, безоблачному дню?

Неужели ничего, кроме самых общих сведений, нескольких дат и цифр? Скорее всего, что так. Обидно, но что поделаешь..."

Я возвращаюсь от окна к столу и спрашиваю:

- Есть у кого-нибудь вопрос "Великая Отечественная война"?

Молчание. Никто из них не вытянул билет с этим вопросом.

- Сегодня, - говорю я, - двадцать второе июня. Не может ли кто-нибудь из вас рассказать без подготовки о начале войны, о битве за Ленинград?

- Ой! - выкрикивает одна из девиц. - Как же без подготовки?!

- А я уже подготовился по своему вопросу, - ворчит ее сосед.

- Позвольте мне, - говорит забившийся в самый угол паренек в очках.

Он встает, идет к столу, протягивает мне зачетную книжку, садится. А я не сажусь. Отвечать будет он, но больше его взволнован я: что же я сейчас услышу?!

Он начинает говорить. Несколько общих фраз о вероломном нападении... Говорит студент хорошо, кратко. А вот и конкретное.

- Лучшие части фашистского вермахта были брошены на Ленинград.

- Почему лучшие?

- Потому что в тот момент Ленинград был главной стратегической целью фашистского командования.

Я киваю головой, а юноша, набирая уверенность, продолжает говорить:

- За два года второй мировой войны вермахт еще не знал поражений. Ни горные хребты, такие как Альпы и Карпаты, ни водные преграды, такие как Маас, Рона, Дунай, Днепр, Днестр, Буг, Висла, Неман, служившие мощными рубежами сопротивления фашистам, не стали для них непреодолимыми препятствиями...

- Хорошо, - говорю я. - Только, пожалуйста, ближе к теме, к битве за Ленинград.

- В августе - сентябре сорок первого года фашистские полчища приблизились к Ленинграду. Перед ними лежала плоская как стол равнина. Ни горных хребтов, ни даже сколько-нибудь значительных высот, ни больших рек... Перед ними почти нет регулярных частей Красной Армии. На их пути дивизии наскоро обученных и снаряженных добровольцев и бригады сошедших на берег моряков...

Я слушал не перебивая. Мне досадно, что сидящие там, за столами, не слушают ответ своего товарища, а заняты посторонним делом... "Почему посторонним? - одергиваю я себя мысленно. - Они заняты своим делом, готовят ответы на вопросы... Нет, воистину я становлюсь стар и ворчлив".