Дорога на Тмутаракань

Только как прорваться на мост, если храм на ближнем к кочевникам берегу лучше любого запора сдерживает наступающих? Сила конницы – в быстром сильном ударе, а тут только на подходе погибнет каждый второй. А еще бой внутри храма… А если еще переяславский князь не станет мешкать и ринется навстречу, опрокидывая уже выдохшихся нападающих…

Вестник, бывший в этих краях впервые, оценил мудрость Кончака, не полезшего на рожон. Без осадных орудий – ни к чему это.

Вестник вскинул правую руку, в которой была зажата грамота, перевитая золотым шнуром. В тот же миг державшиеся сбоку сигнальщики поднесли к губам трубы, и протяжный рев бросился вперед, по пути воображенного вестником штурма. Звуки труб обтекли предмостную церковь, скользнули над речной водой и затихли, пропитав собой стены детинца.

Вестник опустил руку и застыл в седле.

Оставалось ждать, пока солнце не перевалит за полдень. Ждать, как это было вчера и третьего дня. Ждать ответа на ханский вызов.

Сегодня вестник получил приказ от хана – не возвращаться, несолоно хлебавши.

– Взгляните, – сказал кто-то позади вестника.

Да он и сам заметил, как стронулись вперед створки городских ворот, выпуская несколько всадников, неспешным шагом поведших своих коней навстречу половцам. Богато расшитые одежды не позволяли усомниться, кто покинул уют и безопасность крепостных стен. Не купцы то были, но знатные бояре, воины, прошедшие не одну сечу и не боявшиеся предательского нежданного удара от появившихся со стороны Великой Степи непрошеных гостей.

– С миром ли? – пробасил первый из всадников, приблизившись к вестнику.

Половец заметил, что за распахнутым воротом рубахи переяславского боярина не видно кольчужного переплетения – русич ехал к чужакам с нескрываемым презрением к смерти, без спасительного доспеха. Заметил и то, что боярин не поклонился при встрече, не сделал даже приветственного кивка.

Вежливость перед схваткой может быть расценена как трусость или заискивание перед врагом.

Подумав об этом, вестник поклонился переяславцам и сказал:

– С миром к городу, но не к князю!

– Кончак ищет ссоры? – спросил боярин. – Князь наш – не из тех, кто уклоняется от доброго поединка, но он пожелает узнать, что подтолкнуло великого хана на необъявленное вторжение. На Руси не любят чужаков!

– А в Степи не любят клятвопреступников. – Вестник оставался бесстрастен внешне, но внутри ликовал. Хан Кончак останется сегодня доволен, ибо приказ его будет исполнен. – Твой господин давал союзническую клятву князю Игорю Святославичу и нарушил ее, напав на северские земли, ограбив и убив невинных людей!

– Что половецкому хану в ссорах русских князей?! – вскинул голову переяславец. – Или у Кончака нет иных дел, чем быть в спорах двоих третьим лишним?

– Князь Игорь не может сейчас лично ответить на нанесенное ему оскорбление, – продолжил вестник, – он женит сына, и свадебные торжества растянутся на много недель. И мой господин, великий хан Кончак, взял долг чести на себя.

Голос вестника отвердел, как вода на морозе.

– Передай своему господину, князю Владимиру Переяславскому, – хан Кончак простоит под стенами города еще три дня и три ночи, ожидая поединка чести. На четвертое утро, если не суждено дождаться ответа, во все города русские, от Ростова до Галича, от Чернигова до Новгорода, отправлены будут гонцы, сообщить, что князь Владимир медлит в защите чести.

– Тому не бывать, – сказал переяславец. – Днем, здесь же, князь будет ждать боя, чтобы смыть кровью оскорбительные слова, переданные твоими устами! Знай, что не только в Степи знают, что такое честь!

– Благородные слова, – одобрительно кивнул вестник. – Сколько свидетелей поединка может привести каждый из сражающихся?

– Сойдемся на дюжине?

– Так тому и бывать!

Вестник тронул рукой поводья, дав понять, что говорить более не о чем. Переяславский боярин, немного склонив в знак прощания голову, первым повернул коня и поскакал прочь, сопровождаемый молчаливыми телохранителями.

Взглянув вслед, вестник в свою очередь тронулся в обратный путь.

До ханского шатра, перед которым предупредительные стражи забрали у вестника коня, половец размышлял, что значит прощальный поклон переяславца.

Известие, что половцы идут на Русь, получили в Киеве еще до появления Кончака под стенами Переяслава. Пограничные сторожи, щедро подбрасывая сырые ветки в костры на сторожевых башнях, сполна исполнили свой долг, дав сигнал для сбора войска. Сами же дружинники, явившиеся позднее на взмыленных усталых конях, покрытые пылью от сапог до наверший шлемов, состязались в предположениях, сколько же войска взял с собой Кончак.

По всему выходило – много.

Ходили слухи, что князь Игорь Святославич, отчего-то ринувшийся в степь с малой дружиной, то ли сгинул там со всеми своими людьми, то ли угодил в плен к диким половцам, и разгневанный Кончак шел мстить. Бывавшие в северских землях недоверчиво качали головами – чтобы Ольгович поссорился с половцами, да полноте, не Мономашичи же те?!