Дорога на Восток 1 (СИ)

— Нам очень стыдно, командир… — пробасил Теллид, но капитан стражи лишь отмахнулся от его оправданий.

— С тобой все ясно! Но ты! Ты, Телемах! — он испытующе посмотрел на юношу. — от тебя я такого не ожидал!

Телемах стиснул губы и отвел взгляд.

— Капитан! Все было не так! Эти дуры… — начал Теллид.

Но командир оборвал его:

— Молчать! Думай, что говоришь о дочери нашего ректора!

— Клянусь Зевсом! Они сами спровоцировали нас!

— Да? — капитан хмыкнул. — Спровоцировали на что?

— Ну… — Теллид сбился и сердито засопел.

— А ты что скажешь? — повернулся капитан к Телемаху. — Кто спровоцировал тебя?

— Никто.

— Хочешь что-то добавить?

— Нет.

На пороге появился Метон.

Капитан почтительно поклонился. Стоявшие по стойке смирно бойцы еще больше присмирели.

Глянув исподлобья на провинившихся юношей, Метон наклонился к уху капитана и что-то сказал тому.

Капитан кивнул и сурово посмотрел на провинившихся солдат:

— Сдайте оружие и ждите меня в казарме!

— Так точно! — рявкнули бойцы и направились к выходу.

Повисла тишина. Метон с капитаном молча смотрели друг на друга, прислушиваясь к удаляющимся шагам.

Наконец начальник стражи решился:

— Прошу прощения, господин ректор. Случившееся недопустимо. Я приложу все силы, чтобы вбить это в их тупые головы! Они запомнят этот урок!

— Полно, Эвксин, — Метон устало вздохнул и опустился на клисмос. — Я все понимаю. Так же, как и ты сам. Молодые ребята, запертые здесь. Кровь бурлит, кружит голову… Все мы были молодыми…

С лица капитана исчезла маска холодного высокомерия. Он облегченно вздохнул и улыбнулся.

— Я рад, что ты понимаешь, Метон. Дурацкая история. Честно говоря, зная Киниску, я вполне могу поверить, что это девчоночьи проказы.

Метон скривился.

— Но твоя дочь хорошая девочка! Она, разумеется, ни при чем! — торопливо добавил Эвксин.

— Разумеется…

— Я накажу этих обормотов! — горячился Эвксин. — Даже если перед тобой хвостом крутят, воин должен уметь держать себя в руках! На месяц запрещу увольнительные! И по три наряда вне очереди! — капитан покосился на недовольную физиономию Метона и поправился: — По пять нарядов и полтора месяца без увольнительной! Пусть знают!..

Но Метон продолжал с кислой миной смотреть на Эвксина.

— Что? Еще строже наказать?

Ректор вздохнул:

— Скажи, Эвксин, а в последнее время в поведении этих бойцов ничего не было необычного?

— Необычного? — растерянно переспросил капитан.

— Ну, каких-нибудь намеков, разговоров, других странностей?

— Кажется, нет… У нас здесь всё строго… А в чем дело?

— Я сегодня говорил со стратегом. Чем-то ему взгляд Телемаха не понравился.

— Взгляд? Какой у него взгляд?

— Не знаю! — со злостью выкрикнул Метон и вскочил со стула.

Он начал раздраженно мерить шагами тесный дворик, вымощенный грубо отесанными каменными плитами.

— Не знаю… — повторил он уже спокойным голосом. — Но стратегу этот взгляд не понравился.

— И что? Это всего лишь взгляд! Я не могу предъявлять бойцам то, что они как-то не так на кого-то взглянули! Тем более сыновьям героев Эллады!

Метон остановился и сказал:

— Это ты не можешь предъявить. Согласен. Но вот неподобающее поведение — очевидный факт.

— И что? Предлагаешь избавиться от бойцов под этим предлогом?

Метон пожал плечами:

— Ты командир гарнизона, и решать тебе. Я просто высказал свои опасения и донес до тебя соображения стратега…

— Проклятье! — Эвксин тоже поднялся. — Ты не оставляешь мне выбора!

— У нас у всех есть долг! Перед богами и перед нашим общим делом! Ты знаешь это лучше меня…

— Хорошо, — кивнул Эвксин. — Я подумаю, как лучше поступить.

2

Артемисия вернулась к работе. Но у нее все никак не шли из головы слова Пандоры. Византий, праздник… Она вздыхала и косилась на подаренную сумочку. И зачем ей этот подарок здесь?! Куда тут ходить с ним? Это же нечестно! Она постоянно поглядывала на дверь в надежде, что та распахнется, войдет отец, улыбнется и скажет: «Дорогая, я вижу как много ты работаешь! Ты заслужила отдых! Поезжай с господином Алексиусом!..»

Артемисия почти убедила себя, что это произойдет. Вот сейчас. Еще чуть-чуть потерпеть. Всего несколько минут… Но время тянулось и тянулось. Стало вечереть. Когда пришел слуга и стал зажигать на столах у аспирантов масляные светильники, Артемисия поняла, что ее надеждам не суждено сбыться. Она с отчаянием сжала кулаки и зажмурилась, сдерживая рвущиеся наружу слезы. Как же это несправедливо!

Наконец ее смена закончилась. Она сделала последнюю запись в журнале. Встала, со злостью обвела взглядом ненавистные стены и, стиснув зубы, торопливо пошла к двери.

Но у выхода ее ждал отец, держащий в руках ящик с дагерротипами.

— Дорогая! Для тебя есть срочная работа!

Артемисия недоверчиво посмотрела на него:

— Работа? Сейчас?

— Это очень важно, — просительно добавил Метон. — Господин Алексиус очень просил…

— Можно, я хотя бы немного отдохну? Сегодня ведь праздник!

— Конечно, дорогая! — неловко кивнул отец и зашёл в опустевший зал, тонущий в вечернем сумраке.

Дагерротипы жалобно звякнули, когда Метон опустил ящик на рабочий стол Артемисии.

Подслеповато щурясь, отец развернул пояснительную записку и прочел: