Дорога на восток

Говорят, кришнаиты постоянно смотрят под ноги, чтобы не раздавить даже муравья — живое существо. Но вот как быть в нашем случае? Эти «живые», «полуживые», а может, и вовсе «неживые» стремятся отобрать жизнь у нас, зачатых и рожденных обычным, природой предусмотренным способом. Неужели мы должны терпеливо сносить нападения существ, зачатых и рожденных «ин витро», в колбе то есть? Подставлять им свою шею, покорно повиноваться и признавать их превосходство над нами? Да еще если ими управляет такой монстр, как Махмуд Баркаев? Ни за что и никогда!

Я не ксенофоб, к индивидуумам других рас отношусь с величайшим терпением. Что там терпение! Мы равны — все люди, живущие на планете Земля. Но ведь есть и исключения…

Мы шли очень осторожно, стараясь не производить ни малейшего шума. И в то же время сами внимательно вслушивались в окружавшую нас тишину. Не все двери в этом подземном заводе по производству солдат были замаскированы под бетон стен. Имелись и вполне обычные, металлические, с вульгарными замочными скважинами для ключей. Определить точно, за какой из них держат генеральского сынка, не представлялось возможным. Напрягись я как следует, приложи максимум усилий, — и нашел бы. Как тогда в подвале общежития искал ящик Картышева-младщего. Но не надо забывать, что на подобный поиск столько бы сил ушло, что мной потом разве что полы можно было мыть. А впереди нас наверняка ожидали немало приключений и превосходящие силы противника. Силы еще потребуются…

Самое время было использовать мою универсальную отмычку. Мы стали открывать все металлические двери. Хотя парня могли прятать в камере, скрытой дверью потайной. Но мы положились на удачу.

И не ошиблись. За большинством дверей находились склады, подобные тому, где мы с Сашкой только что отсиживались после прорыва. Стеллажи с ящиками, коробками, бутылями. Много там всякого добра было собрано. Но все это нас сейчас совершенно не интересовало. Нам нужны были пленники. Наконец на пятой или шестой открытой камере нам, наконец, повезло. Едва щелкнул запор и дверь с тихим скрипом приоткрылась, из темноты послышался стон.

— Андрей? — тихо позвал Загайнов. — Лена?

Невнятное мычание в ответ. Сашка нажал кнопку фонарика, и тонкий луч света обежал комнатушку, практически пустую, если не считать помятого ведра и кучи какого-то тряпья в углу. И кто же, интересно, тут стонал?

Я прошел в угол, тронул носком ботинка тряпки и на всякий случай отпрянул в сторону. Мало ли что в этих чертовых казематах обнаружить можно!

Но ничего страшного не случилось. Куча зашевелилась, и в свете фонарика блеснули человеческие глаза. Та-ак, кажется, мы кого-то нашли…

Загайнов подошел ближе, присел на корточки. Теперь мы оба видели, что никакая это была не куча тряпья, а худой парень с грязным лицом и затравленным взглядом. Вжавшись в угол, он смотрел на нас с таким страхом, словно мы пришли бить его или даже убивать. Ну, бить его наверняка били — под левым глазом, несмотря на грязь, ясно просматривался здоровенный фингал. И довольно свежий.

С полминуты мы молчали. В тишине слышалось только частое дыхание узника. Потом Сашка спросил у меня:

— Как думаешь — он?

— Трудно сказать, — задумчиво ответил я. — Вроде бы похож. Но в таком виде точнее сказать трудно. Эй, тебя не Андреем зовут? Да не трясись так, ничего мы тебе не сделаем.

Заморыша действительно колотила крупная дрожь. Он помедлил немного, потом неуверенно кивнул.

— Картышев? — уточнил я.

Снова кивок. И вопрос, заданный тонким хриплым голосом:

— Правда, бить не будете?

— Не будем, не будем, — заверил его Сашка. — Мы здесь не для этого. Вытаскивать тебя надо, дурака. Вот и приехали.

— Они так просто не отпустят, — голос Картышева-младшего чуть окреп: надежда на благополучный исход, хотя и малая, но появилась у него. — И меня убьют, и вас…

Загайнов насмешливо улыбнулся.

— Нас-то? Нас обязательно отпустят! Куда они денутся?

Вот-вот, надо этому пацану побольше уверенности внушить, может быть, своим ходом передвигаться сможет. А то очень не хотелось бы тащить на себе эти грязные тряпки. Там небось насекомых полчища… Ладно, с одеждой проблем не должно быть, в одном из вскрытых нами складов хранились стопки той самой синей баркаевской униформы. Видимо, для новых армад клонов-солдат. Так что переоденем парнишку. Вот хорошо бы еще душ в этих подземельях отыскать. А то воняет от него та-ак…

Загайнов достал из бокового кармана комбинезона небольшую плоскую металлическую фляжку, отвинтил пробку, протянул Андрею:

— Хлебни для храбрости. Сил прибавится.

Узник трясущейся рукой взял фляжку, припал к ней. Надо же, а мне, значит, такого НЗ не полагается в комплекте обмундирования! Или это Сашка по собственной инициативе запасся? Все равно непорядок — должен был мне сказать, я бы тоже подсуетился. Хотя… Баркаевские клоны, когда меня шмонали, все равно забрали бы.

Загайнов чуть ли не силой отобрал флягу у парня.

— Хорош, а то развезет с непривычки. Тебя хоть кормили здесь?

Глаза Андрея уже смотрели более осмысленно.

— Кормили. Рисом вареным и водой. А остальные наши где?