Дорога надежды

— Рут, — громко произнесла Анжелика, — умоляю вас, не возвращайтесь в Салем. Это письмо — ловушка. Когда вы поднимались на борт «Радуги», я видела лица толпы, окружавшей нас, и пришла в ужас. А какие лица были у представителей властей, прибывших в порт отдать приказ отряду милиции арестовать вас! Я до сих пор не могу спокойно вспоминать о них. К счастью, солдаты не осмелились выполнить этот гнусный приказ, поняв, что не смогут арестовать вас, не вступив в драку с нашей охраной. Мы были иностранцами, к которым по ряду причин следовало относиться с особым почтением, поэтому им приходилось вести себя сдержанно. Они знали, что не смогут силой удержать вас на берегу, прежде всего из-за нашего многочисленного и хорошо вооруженного экипажа. Наши испанские алебардщики сразу окружили вас, и, как вы понимаете, супруг мой приказал им это сделать отнюдь не случайно.

Если вы вернетесь в Салем, вам больше никогда не вырваться оттуда, вас будут преследовать до самой смерти. Исцеление, которое несете вы, недостаточно для пробуждения их совести, они не воздадут вам по заслугам и не оставят вас в покое. Ваш магический талант целительниц до сих пор охранял вас, но в любую минуту все может повернуться против вас, если кому-нибудь придет в голову заявить, что этот талант у вас от Люцифера. И вовсе не добро, какое вы для них делаете, побуждает жителей терпеть вас, а уверенность, что, находясь в Салеме, вы не сможете избежать наказания.

Именно поэтому они и хотят, чтобы вы вернулись. Для них невыносимо сознавать, что их правосудие больше не властно над вами, и на их совести повиснет грех перед божественным существом за то, что они безнаказанно позволили убежать «созданиям дьявола», как они вас называют. Для этих фанатиков не существует доводов разума, они считают себя правыми, и сознание собственной правоты глубоко укоренилось в них.

Сегодня старый Самуэль Векстер может позволить себе быть честным, но вы не хуже меня знаете, что за те долгие годы, которые он руководил городом, он приказал повесить за преступления, не имеющие ничего общего с грабежами, убийствами или иным другим насилием по отношению к обществу, множество безвинных людей. Невнимательность во время церковной службы, подозрение в нечестивых мыслях, противоречащих общепринятым, сомнение в справедливости его решений — за все это ревностные судьи выносили смертный приговор.

В самый разгар зимы Роджер Вильямс, основатель штата Род-Айленд, вынужден был бежать в леса, потому что угроза нависла над самой его жизнью. А ведь он был одним из самых ревностных пасторов Салема, его проповеди собирали толпы людей. Но когда он стал требовать большей свободы для совести и менее суровых религиозных законов, призвал вспомнить о христианском милосердии и о бедствиях народа, на его голову обрушились угрозы. Скажите, разве я ошибаюсь? Неужели я не правильно сужу о состоянии умов в Новой Англии, особенно о состоянии умов в Бостоне или Салеме? Но ведь известно, что Джон Винтроп порвал с Салемом и основал Бостон, чтобы установить там законы еще более жестокие и нетерпимые. Так скажите же мне: разве я не права? — Обе квакерши отрицательно закачали головами.

— Поверьте, в городе всегда найдется тот, кто боится небрежного исполнения указов, кто уверен, что послабление и снисходительность лишь вводят в грех слабодушных. Этот человек внезапно может решить, что власти ведут себя слишком терпимо, разъярится и вспомнит, что для истинного служения Господу надо быть всегда начеку. Несчастья же, что обрушиваются на праведников, как-то: войны с индейцами и убийства невинных поселенцев в пограничных районах, происходят из-за преступного небрежения и забвения твердых правил.

Чтобы успокоить гнев Всевышнего, нужно поразить тех, из-за которых происходит смута, принести достойную жертву и вынесением многочисленных приговоров доказать, что преступное бездействие прекратилось. Следом найдется тот, кто потребует больше своего предшественника, и так до тех пор, пока всех не охватит безумие, ибо любой правитель, стремясь упрочить свое положение, тут же ищет своего козла отпущения. И рука не устает карать, а судьи — приговаривать. О! Я хорошо их знаю! Их голоса еще звучат у меня в ушах! Согласна, многие из них действительно умны, храбры и являются искренними ревнителями веры, мне иногда удавалось усыплять их бдительность, хотя я и женщина. Но проходило время, они просыпались, и гнев их становился еще ужасней. Поэтому умоляю вас, не уезжайте!

Она остановилась, почувствовав, что выдохлась, ибо подобная речь, произнесенная на одном дыхании, давалась ей с трудом, хотя английские пуритане и прочие протестанты с легкостью, без запинки произносили свои длинные проповеди.