Дорога отчаянья

Туман нехотя расступался перед нами, обнажая покалеченные улицы. Мародеры уже успели тут похозяйничать. Витрины магазинов разбиты, а прилавки пусты. Большинство машин сожжено или растащено по частям. На перекрестках аварии. Кругом следы крови. Даже в последние дни человечества люди падки на легкую добычу. Бытовая техника, автомобильные запчасти, какие-то аксессуары для интерьера… Зачем все это брать, если элементарно некуда нести. Трупы не оценят ваши старания, уважаемые воры, им из этого ничего не надо.  Вся жизнь в одночасье развалилась, словно карточный домик, кругом руины: снаружи, внутри, в голове пепел и копоть. Впору стреляться, да только жить хочется. Ужасно, невыносимо, мучительно, но все же хочется.  

- Кажется, я что-то слышу, - произнес я.

Группа остановилась. Откуда-то справа, со стороны жилого дома, доносилось едва различимое чавканье. Сняв автоматы с предохранителя, мы пошли на звуки. Обогнув зеленый металлический забор, ограждающий мусорные баки, мы вышли на небольшую забетонированную площадку, в центре которой стояла свора собак и что-то ела.  

- Не шумим, - прошептал старший лейтенант. – Не выпускаем стаю из поля зрения и потихоньку отходим.

- Подождите, - вмешался Андрей. – Там… там человек.

- Где?

- На месте пиршества…

Как можно тише мы переместились на несколько шагов в сторону. Трудно сказать, что это были за собаки. Сейчас уже породу не определишь, да и была ли она у них когда-нибудь, просто дворняги, вечно голодные, злые, всеми гонимые. Выглядели они, мягко говоря, потрепанными. Шерсть местами практически вся повылезла, тела покрыты многочисленными язвами, сочащиеся кровью вперемешку с какой-то белой жидкостью.

Свора нас учуяла. Тишину улиц разрезало злобное рычание. Не спеша, одна за другой, собаки начали разворачиваться, показывая вымазанные в крови морды. Дружелюбными их было трудно назвать.

Прогремел выстрел. В воздух. Собаки отступили на несколько шагов назад, скаля пасти, но убегать не собирались. Некоторые из них едва заметно присели, готовясь к прыжку. Только сейчас мы внимательно рассмотрели, что ели собаки. Это был действительно человек. Мужчина. Разорванный на куски. Меня чуть не стошнило, я инстинктивно отвернулся.

- Да что же это такое… - сквозь зубы сказал я.

- Их надо пристрелить, - вмешался кто-то.

- Нечего тратить патроны, у нас их немного, - ответил командир группы. – Медленно отходим.

- Но они же…

- Отходим, я сказал. Это приказ.

Но собаки не собирались так просто отпускать отряд. С каждым нашим неуверенным шагом назад, они делали несколько вызывающих вперед. Расстояние вскоре сократилось до критического, когда собакам хватило бы всего лишь одного небольшого прыжка, чтобы вцепиться каждому из нас в горло. Вблизи стая вызывала еще большее отвращение. Кроваво-красная пена у рта, безумный взгляд. За свою жизнь псы были готовы бороться до конца. Мы же еще пока не поняли, где та черта, переступив которую готов пойти на все, лишь бы сделать еще несколько глотков воздуха, посмотреть хотя бы одним глазом на солнце.

Мы не заметили, как оказались окружены. Став спинами друг к другу, образовав плотное кольцо, взяли собак на прицел. Шутки закончились. Теперь бы сохранить жизни, обменяв их на пустые гильзы. Краем глаза я увидел какую-то тень в окне дома. Человек в нелепо-зеленом дождевике с марлевой повязкой на лице стоял и смотрел на нас. Казалось, что он смеется, откровенно хохочет над нами, немного запрокинув голову назад.  Через мгновение незнакомец исчез. А собаки перешли в наступление, будто получив какой-то невидимый сигнал.

- Попали так попали, - сказал Андрей. – Ну что, сезон охоты официально объявлен открытым?

- Тебе бы все шуточки шутить, - ответил командир. – Да. Если не мы, то нас. Короткими очередями. Огонь!

Щелчки переключения режимов. И выстрелы. Нескольким собакам размозжили головы сразу, других ранили, третьи успели вовремя отскочить, почувствовав опасность. Стая поредела, но стала еще более агрессивной и опасной. Псы метались вокруг нас, хрипя от ярости, и бросались в ноги. В какой-то момент один из членов группы отвлекся, поправляя подсумок со снаряженными магазинами, который сдвинулся на середину ремня, к самой бляхе, и теперь мешал. Одна из собак схватила за ногу парня и повалила на землю, к ней подбежали остальные. Стрелять стало опасно. Прекратив огонь, мы подбежали к отбивающемуся от обезумевших псов парню и стали орудовать штыками, прикрепленными к автоматам. Через минуту все кончилось. В луже крови, в окружении трупов собак, лежал Федор. Один из местных жителей, знавший город как свои пять пальцев. Защитный костюм на нем был порван в клочья, противогаз сорван, лицо залито кровью. Старший лейтенант Васин присел рядом и попытался прощупать пульс, прижав руку в резиновой рукавице к шее.

- Ничего не чувствую, - выругнулся командир группы. И несколько раз ударил ладонью по щекам Федора. – Ты меня слышишь? Живой? Или как?

- Или как, - не открывая глаз, прохрипел раненый.

- Идти сможешь?