Дорога отчаянья

До лазарета можно пройти двумя путями: по прямой, через штаб, или как все. Утро – пора докладов и встреч командования училища. Так что идти через штаб было равнозначно самоубийству. Минимум, что можно получить, если поймает дежурный или ответственный по училищу, так это какой-нибудь внеочередной наряд или взыскание или два часа строевой подготовки в воскресенье. И не отвертишься, что больной, вылечат в два счета. Ну а если уж внимание обратит на тебя сам генерал, то без пары-тройки суток на гауптвахте точно не обойтись. Так что лучше подольше, зато спокойнее. Нервы нужно беречь.

Кафедра истории дореволюционной постройки из красного кирпича поражала своим величием. Сколько поколений офицеров здесь училось? Сначала летчики, потом ракетчики, и вот теперь мы, тыловики. А оно все стоит и стоит, и хоть бы что. В этом здании до сих пор сохранилась атмосфера начала прошлого века. Широкие лестницы, высокие потолки, скрип паркета… А запах… Так пахнет только старина. Нет-нет, не ветхостью и затхлостью, а чем-то неуловимо-приятным, запахом из далекого детства…

А вот и первая мина. Слева по борту нарисовался какой-то полковник, кажется, один из заместителей начальника училища. Как там нас учили, за пять шагов переходим на строевой шаг, за три – подносим правую руку к головному убору, голову поворачиваем в строну начальника, выполняем воинское приветствие. Раньше отдавали честь, да видимо всю и пораздали. Сейчас слово офицера ничего не значит, а жаль… Поэтому остается только здороваться. Полковник вяло поднес руку в фуражке и прошел мимо, не обращая на меня никакого внимания – можно спокойно идти дальше.

И снова взгляд на часы. Семь минут до построения. Может это и глупо, но жуть как не люблю опаздывать. А так как идти оставалось еще прилично, то я ускорил шаг.

Впереди очередное старое здание из того же красного кирпича. Кажется, тут кафедра автомобильной подготовки. Сворачиваю во внутренний дворик и через беседку выхожу к небольшой аллее. Теперь только прямо. Еще чуть-чуть, совсем немного. Иду и сам себя успокаиваю, да лучше бы таблетки взял. Истерическая кривая улыбка. Каждый шаг делать все труднее и труднее, боль невыносима, глаза заливает пот. Еще чуть-чуть…

До лазарета осталось метров пятьдесят.

Построение уже началось.

- Азарнов.

- Я!

- Алиев.

- Я!

- Бердянов.

- Я!

- Товарищ полковник, разрешите обратиться, курсант Водянкин! – еле слышно произнес я, подходя к строю. Главное не потерять сознание.

- Разрешаю!

- Товарищ полковник, разрешите встать в строй?

- Вставайте, - скривился начальник лазарета (наверняка что-нибудь плохое подумал про меня) и снова вернулся к списку больных. – Бурко.

В строю было человек двадцать, хромых, косых и иже с ними. По мне, так только три-четыре курсанта по-настоящему заслуживали поездку в госпиталь. В какой-то степени мне было стыдно. Ведь я тоже ничем особо страшным и опасным не болею, и скорее всего вся моя головная боль – явление возрастное, потерпеть немного, попить таблеточек и все пройдет. Но нет же, втемяшил себе в голову, что я не такой как все, что все у меня по-другому, что Судьба мне приготовила нечто особенное! А если даже и болен, то болен  серьезно, и болезнь редкая, до селе, можно сказать, невиданная, не слыханная, а потому неизлечимая. Но не умру я в палате тесной, совершу подвиг, да такой, что легенды сложат, памятник поставят, в святые возведут… Эх, этот юношеский максимализм… Всех особенных держат в клетках и изучают под микроскопом, а у меня всего лишь мигрень, и домой очень хочется!

Госпиталь находился в военном городке Шиханы-2 всего в двадцати километрах от нашего училища. Несколько корпусов, котельная, прачечная да пара каких-то мелких и вроде бы ненужных (выглядели они уж очень бесхозно) построек – одним словом, ничего примечательного и необычного. Госпиталь как госпиталь.