Дорога Отчаяния (ЛП)

— В прошлом, — объяснил Доминик Фронтера батарее раскрытых ртов, — мы сбрасывали кометы куда бог пошлет: лед, который не испарялась при вхождении в атмосферу, превращалась в пар при ударе, а пыль, в огромных объемах порождаемая взрывами, заставляла водяные пары конденсироваться в облака и затем — выпадать дождем. Раньше кометы поражали планету по три штуки в неделю — пиковое значение. Конечно же, в те времена здесь не было никого, на кого они могли упасть. — Доминик Фронтера напомнил себе, что читает лекцию не ученикам географического класса средней школы, а толпе тупых крестьян, и разозлился. — Как вы можете и сами догадаться, с тех пор, как началось заселение, найти места на сброса льда становится все сложнее. А мы предпочитаем сбрасывать его всегда, когда это возможно, потому что это самый дешевый способ создания водяных паров. Итак, вы выбрали целевую область, область в Северо–Западном Чертвертьшарии, в котором проведение экологических инженерных работ не планировалось по меньшей мере в течение ближайших четырех лет. Возможно, здесь мог оказать случайный путешественник, случайный поезд, случайный лихтер — но они были бы предупреждены и удалены за пределы опасного района к моменту падения. После падения мы могли вернуться, починить разрушенные дороги и призвать с орбиты орфей, чтобы превратить пустыню в сад. Таков был план. Что же мы нашли? Что же мы нашли? — Доминик Фронтера сорвался на визг. — Вас! Какого дьявола вы здесь делаете? Здесь даже оазиса не должно было быть, не говоря уж о городе!

Доктор Алимантандо поднялся, чтобы рассказать свою историю о парусных досках и безумных орфях. Доминик Фронтера жестом приказал ему сесть.

— Оставьте объяснения. Вы не виноваты. В отделе Орбитальной Экологической Инженерии случилась путаница, произошел сбой в программе некоей орфи, которую снесло с катушек. Капризные они хреновины. В общем, это не ваша вина, но я ничего поделать не могу. Комета летит сюда уже семьдесят два месяца. Во вторник, шестнадцатого мая, в шестнадцать двадцать четыре она врежется в землю в тридцати четырех километрах к югу отсюда, после чего этот городок и этот оазис сложатся, как.. как… карточный домик. — Раздались протестующие восклицания. Доминик Фронтера поднял руки, призывая к тишине и спокойствию. — Мне очень жаль. Мне действительно жаль, но изменить я ничего не смогу. Комету невозможно остановить, ее некуда повернуть, нет — на такой поздней стадии. Если бы вы только дали знать о своем существовании хотя бы кому‑то и хотя бы немного раньше, мы могли бы попытаться рассчитать другие варианты траектории. Теперь же слишком поздно. Извините.

— А что же Сердца Лотиан? — крикнул Эд Галлацелли.

— Она обещала рассказать о нас, — поддержал его Умберто.

— Да, обещала рассказать вашим в Фарфоровой Горе, — добавил Луи.

— Сердце Лотиан? — переспросил Доминик Фронтера. Его пилот выразительно пожал плечами.

— Мобильный представитель Отдела Общего Образования, — объяснил доктор Алимантандо.

— А. Другой отдел, — сказал Доминик Фронтера. На это слабое оправдание горожане ответили взрывом возмущения.

— Бюрократическая путаница — чума планирования! — выкрикнула Мария Квинсана.

Доминик Фронтера попытался успокоить ситуацию.

— Хорошо, хорошо, я согласен, что здесь имела место бюрократическая путаница на верхних уровнях управления — проблема не в этом. Проблема в том, что через три дня комета упадет и превратит этот город в гравий — вот в чем проблема. Все, что я могу сделать, это вызвать эскадрилью лихтеров и вывезти вас всех отсюда. Может быть, после расчистки района поражения — если вам уж очень здесь нравится — вы сможете вернуться, но в течение трех дней вы должны убраться отсюда со всеми своими козами, ламами, свиньями, курами, детьми и всем прочим. Вопросы?

Раэл Манделла поднял всех на ноги.

— Это наш город. Мы его создали, мы построили его, он наш, мы не хотим видеть, как его разрушают. Все, что у меня есть — здесь: моя жена, мои дети, мой дом, мой скот, и я не оставлю его на растерзание комете. Вы, инженеры, которые перекидываетесь планетами, как бильярдными шарами, вы должны послать вашу комету куда‑нибудь еще.

Громовые аплодисменты. Доминик Фронтера дождался, когда они стихнут.

— Следующий.

Персис Оборванка вскочила и закричала:

— Здесь мой отель, крышу которого вы изрешетили выстрелами, сударь! Я уже лишилась одного дела, воздушного, и не собираюсь потерять другое. Я остаюсь. Ваша комета может отправляться к черту.

Микал Марголис энергично закивал, восклицая:

— Слушайте, слушайте!

Затем поднялась Рути Голубая Гора, и тишина пала вокруг нее, как снег.

— Да? — произнес Доминик Фронтера устало. — Если вы не возражаете, я ожидаю вопросов, а не монологов из камеры смертников.

— Господин Фронтера, — сказала простушка Рути, которая только и уяснила из всего происходящего, что ее друзья в опасности, — вы не должны причинять вред моим друзьям.