Дорога Отчаяния

Затем проходы заполнили мрачные крылатые женщины в облегающих желтых костюмах: силы безопасности станции, вооруженные шоковыми посохами и любвеметами. Они окружили подданных короля, разбили их на группы по шесть человек и увели прочь, навстречу смутному, но неизбежному будущему. Они залили обугленное, четвертованное тело короля станции Маккартни пеной огнетушителей. Они заключили Короля двух миров в наркотический кокон и захватили его красную гитару. Они доставили короля к целителям святой Катерины, которые должны были привести в исполнение приговор Девятнадцати, вводя мелкие, тщательно отмеренные дозы супрессоров миэлина, и восстановить душу убитого к жизни в теле убийцы, чтобы убийца заплатил за все своей воющией, вопящей душой и перестал быть.

Это стало бы концом Длани, если бы он не сбежал от священных докторов Святой Катерины. Он не рассказал, как ему это удалось — достаточно сказать, что он бежал и спас свою красную гитару от смерти в горне; вместе они вошли в станционную трансмат–кабину и задали координаты запретного нижнего мира. Со скоростью мысли он, его гитара и душа короля станции Маккартни в эмбриональном состоянии были перенесены в индустриальное гетто Посадки, где милосердные Маленькие Сестры Тарсиса смилостивились над ним и пустили в свой приют для бездомных и калек. Старый безногий нищий научил его ходить — еще одна вещь, которая скоро сказывается, да нескоро делается — а также, догадавшись о происхождении Длани, рассказал ему все, что только может знать старик о путях этого мира — ибо он должен был изучить их или сгинуть — а затем организовал его побег из приюта. Длань напросился пассажиром в грузовой конвой через Горы Экклезиастов в древнее сердце Великого Окса, где странствовал один год и один день от одной рисовой фермы к другой, и его ловкие ноги позволяли ему сажать ростки на залитых водой чеках. По ночам он развлекал фермеров, играя на красной гитаре и получая за это чашку супа, кружку пива или несколько сентаво.

Но мира он не знал, ибо душа убитого им человека мира ему не давала. По ночам он просыпался в поту, с предсмертным криком, потому что умирал во сне. Призрак, вонзавший в него лезвие вины всякий раз, когда он касался струн, гнал его вперед и не давал забыть, что должны были сотворить с ним священные доктора святой Катерины. Так Длань носило по всему широкому лицу мира, ибо священные доктора святой Катерины не оставляли поисков, и если бы он остановился, они нашли бы его, взяли назад на небо и уничтожили. Таково было проклятие Длани — вечное странствие с красной гитарой за спиной и призраком убитого, таящимся в пространстве позади глаз и ищущим забрать его душу.

— Хорошая история, — сказала Арни Тенебра.

— История любого человека — хорошая история, — сказал Раэл Манделла. Дети взвизгнули в испуге. Длань потянулся к красной гитаре, чтобы выстрелить парализующим аккордом. — Спокойно, — сказал Раэл Манделла. — Я не желаю тебе зла. — Он обратился к детям: — В следующий раз, когда будете кого‑то прятать, осторожнее с водой. Я проследил цепочку капель прямо досюда. Почему вы это сделали?

— Потому что он наш друг, — сказал Лимаал Манделла.

— Потому что ему нужен кто‑то, кто будет к нему добр, — сказала Таасмин Манделла.

— Потому что он боялся, — сказала Арни Тенебра.

— Вы никому не расскажете, что он здесь? — спросил Джонни Сталин. Дети хором запротестовали.

— Тихо, — сказал Раэл Манделла, внезапно заполняя всю пещеру своим присутствием. — Я слышал твою историю, господин Длань, и вот что я тебе скажу: что человек творил в прошлом, не касается ни меня, ни кого еще. Когда доктор Алимантандо (вы помните его, дети?) открыл это место, он сказал, что никто не будет изгнан отсюда за то, что сделал в прошлом. Это место должно было стать для всех новым началом. Что ж, доктор Алимантандо ушел — не знаю, в прошлое или будущее — но думаю, он был прав. Здесь все могут начать сызнова. Вся эта новомодная ерунда с мэрами и прочим мне без разницы, дела шли гораздо лучше, когда за городом приглядывал доктор Алимантандо. Я не из тех, кто бегает за ответами на все вопросы к мэру; я так думаю, что правильный ответ ты или сразу отыщешь в себе, или его вовсе нет — другими словами, я никому не скажу, что вы здесь. Я скажу, если спросят — как и вы, дети — что видел тебя уходящим вдоль путей, поскольку если твоя история правдива, тебе в любом случае надо скоро уходить.

Длань кивнул — легкий благодарный поклон.

— Благодарим вас, сэр. Мы уйдем завтра. Можем ли мы сделать что‑нибудь, чтобы продемонстрировать нашу благодарность?

— Да, — сказал Раэл Манделла. — Ты сказал, ты Извне. Может быть, ты сможешь узнать, почему дождя не было сто пятьдесят тысяч лет. Давайте, ребята, отрепетируйте свое алиби и приходите ко мне обедать.

22