Дорога перемен

Только представьте: Оливер Джонс сидит на ступеньках своего шикарного дома вСан-Диего ипытается написать статью вспециализированный журнал, но постоянно отвлекается на огни фар проезжающих мимо автомобилей. Оливер Джонс, которого бросила семья по непонятным для него причинам. Оливер Джонс, который защищался силой слова от разбушевавшейся жены. Одной-единственной фразой. Оливер Джонс. Ученый. Исследователь. Предатель. Что унее была за жизнь? Что нужно было сказать Джейн, чтобы яуехал?

Поскольку мы располагаем достаточным количеством информации о многих сезонно-мигрирующих особях в исследуемой области в заливе Мэн и собранием песен (датируемых еще 1952 годом) горбатых китов, приплывающих на зимовку к западному побережью Североатлантического океана, эти исследования должны помочь пролить свет на функцию, которую несут в себе песни, исполняемые в местах кормежки в высоких широтах, и их связь с зимними песнями. В ходе дальнейших исследований мы надеемся проследить, как часто в местах кормежки киты поют, кто именно поет и в каких ситуациях.

На этот раз она обязательно вернется. Она должна вернуться, чтобы ясмог сказать ей, что знаю, почему она ушла. Возможно, это яво всем виноват. Аесли она не вернется, тогда яотправлюсь на ее поиски. Ведь этот ученый сделал себе имя на умении выслеживать.

9 Джейн

Так уж сложилось, что мы с Джоли, вместо того чтобы ссориться, с детства постоянно спасали друг друга. Именно я обманула родителей, когда он в первый раз сбежал из дома и объявился на Аляске, на нефтяной вышке. Именно я внесла за него залог, когда его арестовали в Санта-Фе после нападения на патрульного. Когда исследования, проведенные в колледже, убедили его в том, что святой Грааль захоронен в Мексике, я лично отвезла его в Гвадалахару. Отговорила его от того, чтобы переплыть Ла-Манш; я отвечала на все его звонки, все его письма. Все то время, пока Джоли пытался найти в нашем мире уголок, где бы он чувствовал себя уютно, именно я старалась не потерять его из виду.

Он отвечал мне тем, что являлся моим самым верным другом. Он настолько верил в меня, что временами и я сама начинала верить в себя.

Ребекка сейчас в круглосуточном магазине, хочет купить что-нибудь поесть. Я велела ей быть поэкономнее, потому что денег у нас в обрез; пока Оливер не заблокировал счета, можно пользоваться его кредитными карточками. Телефонистка звонит в Стоу, штат Массачусетс, за счет вызываемого абонента, и трубку снимает некто по имени Хадли. У мужчины, который снял трубку, голос тягучий, как сироп.

— Джейн, — приветствует он, — Джоли рассказывал о вас.

— Да? — отвечаю я, не зная, как реагировать. — Отлично.

Он выходит позвать Джоли, который сейчас в поле. Я убираю трубку от уха и считаю дырочки в микрофоне.

— Джейн!

Это приветствие, эта неприкрытая радость. Я подношу трубку ближе.

— Привет, Джоли, — произношу я, и повисает гробовая тишина. Я паникую и начинаю жать на кнопки — один, девять, шесть. Неужели нас разъединили?

— Расскажи мне, что произошло, — говорит мой брат, и если бы это был не Джоли, я бы удивилась: откуда он узнал?

— Оливер… — начинаю я, потом качаю головой. — Нет, дело во мне. Я ушла от Оливера. Забрала Ребекку и ушла. Сейчас я в круглосуточном магазине в Ла-Хойя. И я понятия не имею, что делать и куда ехать.

За пять тысяч километров Джоли вздыхает.

— Почему ты ушла?

Я пытаюсь придумать, как отшутиться или сказать что-нибудь остроумное. «В том-то и вся соль», — думаю я и помимо воли улыбаюсь.

— Джоли, я ударила его. Я ударила Оливера.

— Ты ударила Оливера…

— Да, — шепчу я, стараясь его утихомирить, как будто нас могла услышать вся страна.

Джоли смеется.

— Наверное, он заслужил.

— Не в этом дело.

Я вижу, как к кассе подходит Ребекка с пачками шоколадных пирожных «Йодель».

— И от кого ты бежишь?

У меня начинают дрожать руки, поэтому прижимаю трубку плечом. Я молчу и надеюсь, что он сам за меня ответит.

— Нам нужно встретиться, — серьезно говорит Джоли. — Я должен тебя увидеть, чтобы помочь. Вы можете приехать в Массачусетс?

— Нет, наверное.