Дорога по облакам

Харвис рухнул в кресло и схватился за голову. У него даже в животе засосало. Артефакт был похищен — а если такая вещь попадала в чужие руки, не к тому, для кого ее создали, то действовала противоположно своей природе. И когда неизвестная женщина наденет цепочку с изумрудной подвеской, то остается только гадать, чем это кончится. Она возненавидит дарителя и, возможно, убьет его — а затем и себя.

Приятного мало.

Харвис выдернул из ячеек ларца крошечный пузырек и высыпал его содержимое возле стола. Ничего. Никаких следов. Значит, в кабинет никто не заходил — артефакт выдернули со стола, открыв червоточину в пространстве.

Без Лейбниха тут не обошлось. Душка ректор, по всей видимости, решил присвоить любой предмет, который создаст Харвис — вот только зачем ему это понадобилось? Решил проверить, насколько силен вернувшийся изгнанник? Сейчас узнает.

Харвис не любил пользоваться Долгими ветрами для перемещения — после того, как заклинание выплевывало его в нужном месте, он всегда чувствовал тошноту. Но Долгие ветра всегда производили значительное и пугающее впечатление на зрителей, так что Харвис решил появиться в кабинете ректора именно так: в алом дыму, пахнущем так, что глаза режет.

Лейбних оценил. Ректор побледнел и едва не рухнул с кресла — он, конечно, не раз и не два видел Долгие ветра, сам ими пользовался, но в исполнении Харвиса это по-настоящему пугало. Харвис шагнул к столу и прорычал тем самым тоном, который вводил в оцепенение драконов в Приграничье:

— Где амулет?

— Харвис, умоляю! — воскликнул ректор. — Личный приказ его величества! Я не виноват!

Значит, тут замешан еще и Клаус… Дело принимало отвратительный оборот.

— Где. Амулет, — вразбивку повторил Харвис. Ректор сцепил ладони в умоляющем жесте.

— Мне приказали забрать из вашей лаборатории все, что вы сегодня сделаете, — ответил он.

Стулья в кабинете Лейбниха были особые, с артефактами в ножках, и один из них очень удачно нырнул Харвису под зад, не давая рухнуть на ковер. Харвис провел ладонями по лицу и устало сказал:

— Верните его немедленно. Это убьет его величество Клауса, вы этого добиваетесь?

Лейбних побагровел так, что Харвис подумал, что ректора сейчас хватит удар.

— Убьет? — переспросил он.

— Вы плохо слышите, что ли? — скривился Харвис. — Конечно, убьет. Приворотные артефакты действуют именно так, когда попадают в чужие руки.

Лейбних тотчас же ожил и засуетился. Из ящика стола он выгреб целую россыпь серебряных талисманов, печально зазвеневших на цепочках, и забормотал:

— Поймите меня правильно, Харвис… я тут между двух огней. Надеюсь, успею, очень надеюсь. Бога ради, простите.

Он рванулся к одному из зеркал и нырнул в прозрачную поверхность, забурлившую светло-зеленым. Когда портал перехода закрылся, и зеленое свечение унялось, Харвис обмяк на стуле и устало вздохнул. Оставалось надеяться, что Лейбних успеет к королю со своими амулетами. Оставалось надеяться, что его величество Клаус не такой дурак, чтоб хватать артефакт голыми руками.

Значит, несмотря на высокую должность и фавор, Харвису не доверяют. Наверняка король-отец подозревает, что принц Альден спелся с колдуном и вовсе не забыл о том, как бунтовал. Харвису захотелось схватиться за голову. Лучше бы им всем было оставаться в Приграничье. Сейчас сидели бы в шатрах и думали, как вскружить голову очаровательной Эвглин…

— Харвис…

Он обернулся и увидел Эвглин. Все это время она стояла в дверях, и сейчас выражение ее лица было таким, что Харвису хотелось зажмуриться и не видеть этого обжигающего взгляда. Эвглин шагнула вперед и спросила:

— Харвис, зачем тебе приворотный артефакт?

* * *

В студенческие годы у Харвиса был однокурсник, который имел привычку приговаривать при каждом своем провале: «Это фиаско, братан, это фиаско». Провалов у паренька было много, фразочка про фиаско звучала в коридорах общежития чуть ли не каждый день, и сейчас Харвис вспомнил ее и понял, что действительно потерпел сокрушительное поражение.

— Я готовился к занятиям, — медленно произнес Харвис. — Мне дали почасовку на втором и третьем курсе.

Эвглин шмыгнула носом и посмотрела на Харвиса так, что он понял: она не верит ни единому его слову. И это было не просто фиаско — это был сокрушительный провал и крах всех его надежд.

— А на самом деле? — спросила она. — Зачем тебе кого-то привораживать?

— Мне его заказали, — попытался отбояриться Харвис, уже понимая, что это напрасная попытка. — Иногда я беру заказы на артефакты.

Лицо Эвглин дрогнуло, словно он ее ударил. Резко так, со всей силы. Харвис поднялся, подошел к Эвглин и взял ее за руку — она не выдернула из его ладони свои тонкие, слегка влажные пальцы, но снова всхлипнула и отвернулась.

— Я понимаю, когда ты врешь, — едва слышно сказала Эвглин. — У тебя левый глаз слегка косит.

— Да, — кивнул Харвис. — Самую малость. На самом деле тот артефакт был для тебя.

Лицо Эвглин исказила болезненная гримаса.