Дорога под солнцем

В коридоре долго ещё обсуждали эту тему и вину негра, который ушёл в отказ, стучались в номер к боливийцам и аргентинцам, но двери им никто не открыл. Так, кроме домыслов и догадок, ни к чему не пришли и в конце концов разошлись, ругаясь, по комнатам. Артём в спор не встревал и свои соображения не высказывал, отговаривался, что сам он был в номере и ничего не видел. Но с тех пор он мыл посуду, подстраховываясь, лил осторожно воду и спускал её частями, ругая местных умелых сантехников. Таким образом, то спокойно, то вот с такими неожиданными, бурными событиями, протекала жизнь в отеле в районе Бока. Артём, как обычно, жил замкнуто, в своём стиле, общался со всеми по необходимости, но дружбу не завязывал, а сосредоточился на изучении языка и питании, которое ему очень нравилось, учитывая очень хорошее качество местных продуктов, особенно мяса и спелых фруктов. Его питание свелось к определённому рациону, он готовил мясо, оно получалось наполовину жареное, наполовину варёное, так как он его сначала варил, а потом обжаривал, и стоило оно очень недорого. Затем он делал себе салат из зелени, она называлась лечуга, со свежими томатами, крупно их нарезал и заправлял всё это соком лимона, половину которого он целиком выжимал в салат, который получался кисленький и очень сочный. Также он употреблял по бокалу в день красного вина, которое также было дешёвое и очень хорошего качества. Ну и, конечно же, сладкое, которое он обожал, конфеты или свежая выпечка, а на десерт фрукты, которых было в изобилии, естественно, всё недорого. Артём был в отеле единственный москвич, и он приехал сюда не из-за экономических соображений и не по этническим гонениям, и жил он всю жизнь в идеальных условиях с самого детства. Для него, после московской отдельной квартиры, вся эта жизнь была в диковинку, каким-то экстримом, он наблюдал как бы со стороны за всем этим. Что-то его удивляло или восхищало, а что-то расстраивало и давало повод к размышлениям. Жильцы вроде бы жили дружно и коллективно, всегда охотно общались, но это была только видимость, особенно это стало отчётливо видно после одного случая. Когда у одной семейной пары ребёнку стало плохо, было подозрение на аппендицит, и мать ребёнка попросила жену Александра помочь, сходить в госпиталь «Архерич», который был в пешей доступности от отеля, быть переводчиком при общении с врачами. Лена, видимо, пользуясь ситуацией, запросила за свои услуги «всего» 100 баксов, и в итоге матери пришлось обратиться к услугам другого жильца, который хорошо говорил на языке. И случаев, подобных этому, было достаточно. Артём постепенно стал задумываться о вещах, о которых раньше не думал или не замечал, а именно то, что он русский, принадлежит к великой нации и из самой большой страны мира и что все русские люди должны это чувствовать и жить единым целым народом. Ан нет, такого в реальности, к сожалению, не происходило, а происходило в точности до наоборот. Русские люди, по крайней мере, за границей или вдали от дома, в отличие от армян или евреев, а также других «малых народов», которые жили и живут диаспорами и которые стараются помочь своим собратьям, наоборот, вели и ведут себя, как в стае волков, стараясь не только заработать на ближнем, но ещё и поиметь его, если предоставлялся такой шанс. Все старались жить обособленно, но не это беспокоило, а то, что поддержки, помощи или совета было не дождаться, у каждого были только свои интересы. Про грубость и хамство можно даже не говорить в такой ситуации, это было обычным делом. Получалось, что все, кто приехал, вместо того чтобы жить единым кланом или хотя бы помогать друг другу, не имея в виду материально, упаси бог, а просто словом или делом, напротив, стали чуть ли не врагами друг другу. А может быть, это не жизнь вдали от своей страны так влияет, а и в России тоже люди имеют такое общение, может, это просто в русском человеке так заложено издревле. Откуда иначе возникло такое изречение: моя хата с краю, я ничего не знаю, и ещё – когда пришли за соседом, то я промолчал. Он вспоминал службу в армии, где уже с этим сталкивался. Все эти размышления расстраивали и огорчали Артёма, но когда он выходил на улицу, то все тягостные раздумья оставались в стенах отеля, а за ними текла совсем другая жизнь.

Глава IX Служба в Советской армии

– Внимание, рота, подъём! – послышалось сквозь сон, и далее сквозь затухающие обрывки сна начались грохот и гул прыгающих со своих кроватей ребят, бросающихся к своей одежде.

– Форма одежды номер два, – продолжал командир роты, капитан, стоящий на центряке.

Артём тоже вскочил и, как на автопилоте, натянул штаны, гимнастёрку, намотав портянки, воткнул ноги в сапоги и, застёгивая на ходу пуговицы, побежал в строй.

– Рота, стройся, налево, бегом марш, – пробасил капитан.

Все побежали вниз по лестнице, казарма была двухэтажной, и их рота располагалась на втором этаже. Внизу также было общее построение.

– По направлению к стадиону бегом марш, – скомандовал стоявший внизу прапорщик.