Дорога праха

Тем временем Дакин рассказывал, что прежде в этом доме жил мужчина по имени Серкáн с дочерью. Жена его умерла вскоре после родов, а в деревне говаривали, что девочка ему неродная, нагулянная. Огненно-рыжая, хотя и мать, и отец из степных гастинцев, тёмных. Деревенские дети с девочкой играть не любили, даже взрослые её сторонились. Матери смотрели на дочь Серкана и страшились того дня, когда она позврослеет и похорошеет – один из сыновей ведь приведёт её в свой дом, ащ, Алаян, ащ, обязательно приведёт.

Казимира проморгалась, прислушалась. Сухие слова «отец», «ребёнок», «соседи», «поджог», – их произнёс Дакин, но в ушах Казимиры звучал голос Эды.

В те вечера, когда в девичей казарме ставили в ряд четыре лампы и садились рассказывать сказки, ассасины приглашали к себе Эду. Никто не знал столько страшилок, как подруга Казимиры. В другие дни Эда была для них лишь дочкой Айлин-тайзу, «подай-принеси-не-лезь-к-нашим-мальчишкам».

Слушая скупой пересказ Дакина, Казимира вспомнила, как горели глаза Эды, как вздрагивали девочки помладше, как Айми фыркала себе под нос «корýфу». Годы спустя Каз узнала, что это было не ругательство, а первое, хидонское, название демонов.

– Нет. – Она рывком поднялась и перебила Дакина: – Нет, было не так. Их дом не поджигали.

– А? – Вегард обернулся к Каз.

– Ты откуда знаешь? – спросил Валлет, щурясь.

Дакин молча лежал, подложив руку под голову, и из-под чёрного рукава выглядывала татуировка. Казимира не разглядела узор.

– Нам рассказывали эту историю. Я всегда думала, это было лет сорок назад.

– Двадцать шесть, – ответил Дакин.

– А. Вот как. – Казимира легла на место. Ей стало не по себе, что она перебила его, что поделилась со свитой таким личным воспоминанием, а теперь и Валлет, и Вегард пялились на неё, ждали продолжения.

– Как рассказывали вам? – спросил Дакин почти дружелюбным тоном.

Каз пожевала губу, но всё-таки ответила, глядя в потолок.

– Никто не нападал на них, Серкан не выносил дочь из пожара. Она сама его спалила. В смысле, не дом, отца. Она стояла на крыльце и смотрела, пока Серкан перекатывался по траве и бился в агонии.

– Почему? – спросил Валлет.

– Зафери, – в один голос ответили Дакин и Каз. Дакин помолчал и добавил непробиваемо спокойным тоном:

– Может, ты права. Как бы то ни было, дом, отмеченный смертью, отдали нам.

Клаудия больше ни о чём не спрашивала, притихла, но наверняка молилась перед сном. Ариан и Вегард тихо перебросились парой фраз и тоже замолчали.

Казимира перекатилась на бок, послушала ветер за окном и шебуршание в соседней комнате, перевернулась на другую сторону. Даже через рубашку одеяло кололось, как если бы вместо шерсти туда были вплетены мелкие иглы. Каз всё чудилось, что кто-то смотрит на неё, заглядывает через плечо.

– Пойду воздухом подышу, – буркнула она и выскочила из дома.

На крыльце Каз остановилась – забыла надеть сандалии. Так даже лучше. На последней ступеньке Казимира села и вытянула ноги, запустив пальцы в траву. Прохлада и лёгкая щекотка взбодрили перегруженную голову. От рыжего лунного света поле и листва на деревьях будто полыхали, взгляд зацепился за пятно неподалёку. Там будто лежало что-то крупное, что придавило высокий ковыль. Каз поднялась, чтобы посмотреть, но запоздало поняла, что земля в том месте была выжжена, поэтому ничего и не выросло. Даже за двадцать шесть лет.

Казимира прошлась вдоль крыльца в одну сторону, в другую, обошла дом. Минуты тянулись, беспокойство засело в груди, не давало ни ровно дышать, ни перестать озираться.

Домик Дакина стоял на отшибе, и звуки из деревни сюда не доносились. После такого вечера, явно никто не пошёл спать, хотя стоило бы. Забыть всё, выдохнуть, порадоваться, что девочка выжила, – и просто пойти спать.

Казимира снова села на крыльце, выпрямила спину, поджала ноги в позе, из которой удобно будет быстро подняться. Прислушалась. Предчувствия редко её посещали, и эта странная тревога… Да что такое?

– Подъём! – рявкнула Каз после нескольких секунд тишины и хлопнула ладонью по деревянной ступеньке. – У нас гости.

Она услышала, как Вегард велел княже не высовываться. На крыльцо он вышел в куртке, с мечом в одной руке и воротником Дакина в другой.

– Его-то зачем привёл? – спросила Казимира. Вег не ответил и отпустил монаха. – Ладно, а лишний меч не завалялся?

От шагов толпы земля уже слабо вибрировала, тихий гул, приглушённый звон – вряд ли оружие, скорее вилы да грабли.

– Так плохо? – Вегард спустился и воткнул меч в землю перед собой.

Машину и мотоцикл они оставили вверх по дороге, побоялись, что тачка здесь не проедет. Хотелось надеяться, деревенщины их не найдут.

– Будет плохо, если встречать гостей с пустыми руками, – сказала Каз.

– Кинжалы не подойдут? – Вег сдвинул край куртки, показывая пояс с ножнами.

– Маловато, и не хочется их подпускать так близко.

– О чём вы? – вклинился Дакин. Он стоял двумя ступенями выше, переводил взгляд между ними.

– Деревенские идут сюда, видимо, работа твоя не понравилась, – объяснила Казимира. – О, может, у тебя какая железяка в подвале завалялась?