Дорога шамана

— Шестью восемь будет сорок восемь. Вот где ошибка в этом и в первом примере. Тебе нужно потренироваться в простых арифметических вычислениях, иначе далеко ты не продвинешься. Меня поражает, что ты не знаешь элементарных вещей.

Спинк замер на месте, уткнувшись взглядом в тетрадь. Казалось, он боится, что стоит ему поднять глаза, как все начнут над ним потешаться.

— Ты меня слышал? — спросил капрал. — Вернись и исправь ошибку в первом задании, а потом переходи к следующему.

— Слушаюсь, сэр, — едва слышно пролепетал Спинк и, когда капрал возобновил свой обход стола, начал старательно стирать ошибку.

Он посмотрел на вошедших Рори и Корта и подвинулся, чтобы дать им место. В эту минуту на пороге появился раскрасневшийся Горд. Струйки пота стекали по его лицу и жирной, изрезанной складками шее. От него воняло, но не как от здорового мужчины, а так, словно в комнату внесли кусок протухшего бекона.

— Фу! — проворчал кто-то, когда он прошел через комнату, направляясь в спальню, чтобы повесить куртку и взять книги.

— Кажется, я закончил! — сообщил Нейтред, но не вызывало сомнений, что он просто хочет оказаться подальше от повисшего в комнате зловония.

Он собрал книги и тетради и освободил стул по другую сторону от Спинка. В дверях Нейт столкнулся с Гордом, прижимавшим к груди учебники, и демонстративно поморщил нос. А тот с облегчением опустился на пустой стул и положил книги на стол. Улыбнувшись мне над головой Спинка, он вытер лоб и проговорил, ни к кому в отдельности не обращаясь:

— Ну и денек!

Капрал тут же сделал ему выговор:

— Мы здесь, чтобы заниматься, а не болтать, понял, Толстяк? И я снова увидел, как изменилось лицо Горда, словно его обдало холодом. Оно окаменело, взгляд устремился куда-то внутрь себя. Не говоря ни слова, Горд открыл книги и занялся уроками. Не знаю, что заставило меня остаться на месте. Мне до ужаса хотелось побыть одному, однако я продолжал сидеть за столом. Я видел, что Спинк приступил к третьей задаче. Он аккуратно написал условие и принялся ее решать. Я коснулся его руки и сказал:

— Есть более простое решение. Хочешь, покажу?

Спинк едва заметно покраснел и посмотрел в сторону капрала, ожидая выговора. Потом, решив его опередить, поднял руку и спросил:

— Могу я попросить кадета Бурвиля помочь мне с моим заданием?

Я внутренне сжался, не сомневаясь, что сейчас мы услышим суровую отповедь, но тот с самым серьезным видом кивнул.

— Помочь можно, только не делать за тебя. Традиции каваллы требуют, чтобы мы поддерживали друг друга. Валяйте.

Мы, тихонько перешептываясь, занялись математикой. Я показал Спинку, как следует решать пример, и он получил правильный ответ, сделав лишь одну ошибку, и опять в вычислениях. И вдруг он неожиданно произнес:

— Да, так гораздо проще. Но я не понимаю, почему должен решать задачу именно таким способом. Мне кажется, мы пропустили один шаг.

— Ну, есть определенные схемы, как находить правильный ответ, — начал я и удивленно замолчал.

Я решал подобные примеры тысячу раз, но мне никогда не приходило в голову спросить своего учителя математики, почему это делается именно так.

Горд осторожно положил руку на тетрадку Спинка, прикрыв ладошкой пример. Мы оба сердито на него посмотрели, будучи уверены, что он собирается пожаловаться капралу на наш шепот. Но Горд взглянул на Спинка и робко улыбнулся:

— Думаю, ты не очень понимаешь, что такое экспонента. Она является кратчайшей дорогой к решению, и как только ты в ней разберешься, то сразу поймешь, насколько это просто. Давай покажу.

Спинк посмотрел на меня, словно ждал, что я рассержусь, но мне самому стало интересно, и я кивнул Горду, чтобы продолжал. Забыв о собственных учебниках, он начал тихонько объяснять. Оказалось, что он прирожденный учитель. Горд пришел на помощь Спинку, несмотря на то что сам позже остальных приступил к урокам. Он не делал чужое задание и не предлагал готовое решение, но объяснил суть экспоненты так, что и я разобрался в этом значительно лучше. Мне легко давалась математика, но я часто действовал чисто механически — так ребенок говорит: «Девять плюс двенадцать будет двадцать один» задолго до того, как начинает соображать, что такое цифры и сумма. Я оперировал числами и символами, потому что знал правила, в то время как Горд понимал принципы. Во время нашего занятия мне в голову пришла одна любопытная параллель: мы с ним разбирались в математике, как если бы я просто читал карту, а Горд досконально знал эту местность. Не слишком внятное объяснение, но придумать ничего лучше я не могу.