Дорога шамана

Когда я уходил, лейтенант Тайбер все еще занимался воспитательной работой, так и не позволив моим мучителям встать по стойке «вольно». Я был рад прекращению издевательства, но опасался, что его действия сделают меня предметом еще больших нападок со стороны других третьекурсников.

Вмешательство и некоторые реплики Тайбера дали мне богатую пищу для размышлений, но пообщаться с Рори мне удалось только поздно вечером. Свет уже погасили, и все разговоры были запрещены, но наш дозор успел приспособиться к жестким правилам. Старший кадет, как всегда, погасил свет точно вовремя, не обращая внимания на тех, кто еще не закончил свои дела, и предоставив копушам пробираться к кроватям в темноте. Вместо этого мы собрались на полу у гаснущего камина, и я шепотом рассказал о том, что со мной произошло и как меня выручил лейтенант Тайбер. Когда все закончили хихикать над дурацким положением, в которое меня поставили третьекурсники, я спросил Рори:

— Твой кузен рассказывал о вражде между сыновьями новых и старых аристократов?

Я заметил, как он пожал плечами.

— В этом не было особой необходимости, Невар. Естественно, больше всего достается первокурсникам — сыновьям новой аристократии от сыновей старой. Они здесь на самом верху, а мы в самом низу. Не только первокурсники — все сыновья боевых лордов.

— Но почему мы в самом низу? — искренне удивился Спинк., Рори развел руками, не понимая, зачем нужно объяснять очевидное.

— Думаю, потомучто именно так и обстоит дело, и было это изначально. Сыновья старых аристократов знают друг друга по балам и званым обедам и тому подобной чепухе. Так что они присматривают за первокурсниками — сыновьями, братьями, кузенами своих знакомых — и стараются особенно их не обижать. А мы… с нами они могут развлекаться по полной программе. Вы слышали, чтобы кто-нибудь из сыновей старых аристократов стал жертвой «посвящения» и попал в лазарет?

— Вот-вот, — выдохнул Горд.

— Кто-то попал в лазарет?

Я ничего об этом еще не слышал.

— Первокурсник из Скелтзин-Холла, — мрачно кивнул Нейтред. — Их же третьекурсник заставил первогодков в полном обмундировании войти в реку по грудь и продержал там целый час. Когда им наконец разрешили выбраться на берег, один парень поскользнулся, ушел под воду и долго не выныривал. Он замерз, камни на дне скользкие, а форма, намокнув, стала очень тяжелой. Думаю, он никак не мог встать на ноги. Я слышал, как старшие кадеты веселились, что он чуть не утонул в четырех футах от берега.

— И он попал в лазарет?

— Нет. Парень из их же дозора вышел из себя и крикнул, что они хотят убить его друга, а потом набросился на третьекурсника, который все это придумал. Тому на помощь подоспели второкурсники и отделали первогодка так, что его положили в лазарет. Теперь парня могут исключить из Академии. За неповиновение.

— На одного сына нового аристократа станет меньше, — тихо проговорил Корт. — Они не издеваются так над своими первокурсниками. Да, им приходится драить лестницы и часами распевать гимны. Но их не кормят мылом и не устраивают им ловушек на ступеньках. И не топят.

— Но это же несправедливо! — воскликнул Спинк, и я услышал удивление и обиду в его голосе. — Наши старшие братья являются наследниками семейных владений и станут лордами, как и их братья. Мы имеем такое же право, как они, находиться здесь — это воля короля. Если бы не наши отцы и их свершения, Академии вообще не было бы! Почему же с нами так плохо обращаются? — В его голосе зазвучали гневные интонации.

— Послушай, Спинк, «посвящение» длится всего шесть недель, — удивленно возразил ему Рори. — Еще четырнадцать дней, и все закончится. Кроме того, они, думаю, немного уймутся после этого случая на реке. К тому же парни ничего не сделали Невару плохого, только слегка заморозили и заставили петь. И стоило лейтенанту Тайберу вмешиваться? Они просто пошутили, устроив проверку первогодку. Ты же не пострадал, Невар?

— Нет, не пострадал. Ничего ужасного не случилось. Но мне показалось, что для лейтенанта Тайбера было важно вмешаться.

— Да, он трепетно относится к подобным вещам, — тихо проговорил Трист, подходя к нам.

Он уже надел ночную рубашку и был готов лечь в постель. Усевшись рядом со мной, Трист поближе придвинулся к камину, пытаясь согреться. Он произнес свою реплику с таким знанием дела, что все сразу повернулись к нему.

— Почему? — спросил я, когда стало ясно, что он не собирается продолжать.