Дорога шамана

— Эпини! — позвал я, слегка встряхнув ее руку. — Эпини? Кто-то или что-то завладело ею. Нет. Оно проникло в ее разум исподтишка, как та женщина. Оно захватило Эпини так резко, что ее тело содрогнулось. Рука кузины больно сжала мои пальцы, и я услышал, как застонал Спинк. Когда она обратила ко мне лицо, я отпрянул, словно ее взгляд обжигал. На меня смотрела безобразная толстая женщина — древесный страж. Боль пронзила меня от макушки до кончиков пальцев. Я вдруг ощутил, что не могу пошевелиться.

— Я не призывала тебя! — презрительно бросила она. — Ты придешь только по моему зову. Почему ты пытаешься подобраться ко мне? Быть может, ты надеешься передать ей мою магию? Неужели ты думаешь, будто тебе по силам коснуться наших чар, самому оставшись в стороне? Магия мстит, мальчик-солдат. Ты послал эту малышку в мой мир, совсем о ней не подумав. А что, если я решу забрать ее себе, мальчик-солдат? Тогда ты поймешь, как играть с моей магией? «Держи крепко» — ты ведь так говоришь, когда делаешь знак, чтобы сотворить заклинание? Что ж, держи крепко.

Неожиданно Эпини отпустила мою ладонь. У меня сразу же закружилась голова, словно я повис над бездной, и только рука Спинка не давала мне упасть. К моему ужасу, свободная рука кузины сделала хорошо знакомый мне знак над собственной, по-прежнему стискивавшей пальцы Спинка ладонью, — знак, который каждый настоящий солдат каваллы делает над подпругой, чтобы она не подвела. Женщина посмотрела на меня глазами Эпини и улыбнулась своей всезнающей улыбкой.

— Когда придет время, я покажу тебе, что значит «Держи крепко», мальчик-солдат.

Внезапно кузина поникла, и ее ослабевшая рука выпала из ладони Спинка. Он отпустил мою руку и успел поймать Эпини за плечи, прежде чем она упала лицом на траву. Спинк осторожно прислонил ее спиной к своей груди.

— Она мертва? — тупо спросил я.

— Нет-нет, она дышит. Что произошло, Невар? Что это было? Что она имела в виду?

— Не знаю, — покачал головой я.

Нет, я не солгал. Но как я мог объяснить все это Спинку? Существо, которое мне снилось, угрожало нам через мою кузину. Голова продолжала кружиться. Я прижал обе руки ко лбу, словно надеялся остановить вращающийся вокруг меня мир. Одним из пальцев я задел старый шрам на макушке. Он был горячим и пульсировал от боли. И я вдруг живо вспомнил, как его получил. Я закрыл глаза и тряхнул головой, приложив все силы, чтобы выбросить ужасные воспоминания из своего сознания, но они не уходили. В моей обычной, подчиняющейся логике жизни появилась трещина.

Только безумец мог бы увидеть в том, что сейчас произошло, хоть какой-то смысл. А я не хотел сходить с ума и не мог позволить себе всерьез размышлять об этих вещах, не мог допустить, чтобы они стали реальностью. Кое-как поднявшись на ноги, я отошел в сторону. Сердце бешено колотилось в груди, я задыхался и с трудом переставлял ноги. Неожиданно мною овладел гнев на Эпини и на себя — зачем мы позволили жутким снам войти в мою жизнь? И еще я был зол на Спинка, ставшего свидетелем моих мучений.

— Как жаль, что я позволил ей уговорить себя участвовать в этом дурацком спиритическом сеансе! — прорычал я.

— Не думаю, что мы столкнулись с обманом, Невар, — твердо проговорил Спинк, словно я обвинял в случившемся Эпини. Он все еще держал мою кузину в объятиях. Его лицо побледнело, и веснушки стали особенно заметны. — Не стану утверждать, что происходящее здесь хоть как-то согласовывалось со здравым смыслом, но… Эпини нас не обманывала. — Потом Спинк, запинаясь, добавил: — Она не приходит в себя, Невар! Что мы с тобой наделали? Мне следовало прислушаться к твоим словам. Теперь я понимаю, что ты был прав. Эпини! Невар, я сожалею. Эпини! Пожалуйся, очнись!

Я отвернулся, чтобы не видеть муки, застывшей на его лице. Спинк, как и я, был в высшей степени рассудительным человеком. Если мы начнем верить, что моя кузина способна призывать духов, которые говорят ее устами, куда нас это заведет? Но в противном случае нам следовало признать, что либо Эпини безумна, либо она бессовестная лгунья, потешающаяся над нами. Я упрямо отбрасывал одну теорию за другой и отвернулся от несчастного Спинка, чтобы не видеть его страданий.

— Этого не должно было случиться! — яростно выкрикнул я.

По всей видимости, Спинк принял мой упрек на свой счет. Он стал осторожно похлопывать Эпини по щекам, чтобы привести ее в чувство. На его лице появилось испуганное выражение, казалось, еще немного — и он заплачет.

Я спустился к реке, намочил платок и вернулся, чтобы охладить виски и запястья Эпини. Девушка начала медленно приходить в себя. Но даже после того, как она села, ее глаза оставались пустыми. Наконец она посмотрела на меня и едва слышно пролепетала:

— Я хочу вернуться домой. Пожалуйста.