Дорога шамана

Дент нас поносил, но без мастерства сержанта Рафета. Я никак не мог понять, что мешает ему учить нас спокойно, пока не заметил кадет-капитана Джефферса и полковника Стита, стоявших на краю плаца. Джефферс держал в руках блокнот и, похоже, под бдительным оком полковника критиковал все дозоры до единого. За спиной отца, чуть слева от него, замер Колдер Стит и тоже внимательно нас разглядывал. Мне стало интересно, вносит ли он свою лепту в пристрастный разбор наших достижений. И вдруг я начал понимать, почему сержант Рафет не переносит мальчишку. Мне совсем не нравилось, что этот щенок участвует наравне со своим отцом в решении всех вопросов внутренней жизни Академии. А с другой стороны, будь я на месте полковника, разве я не хотел бы, чтобы мой сын учился на моем примере? Но, пытаясь оправдать его присутствие, я осознавал, что мой отец требовал бы от меня скромности и никогда не позволил бы надеть форму кадета, пока я не заслужил бы такого права.

Я так увлекся размышлениями, что попытался сделать «колонна, левое плечо» вместо «фланги налево». Весь наш дозор сбился с шага, и в наказание я должен был остаться на плацу, когда всех распустят.

Но я был не один такой. Когда Дент после завершающей выволочки отпустил нас на свободу, с плаца почти никто не ушел. Недостаточно прилежным кадетам предстояло пройти строевым шагом по периметру плаца, останавливаясь в углах, чтобы отсалютовать всем сторонам света. Мне еще не приходилось так бессмысленно тратить время, которое я мог бы провести за книгами. Когда я отправился в Карнестон-Хаус, Рори, Корт и Горд еще маршировали.

Я надеялся, что мне удастся посидеть за учебниками в тишине. Я рос один, и постоянная компания сверстников и шум начали меня раздражать. Но, поднявшись наверх, я сразу понял, что о покое придется забыть. За длинными столами в учебной комнате уже было полно народа, на столешницах лежали книги, тетради, стояли чернильницы. Капрал, которого я видел впервые, следил за выполнением домашнего задания. Он ходил вокруг стола, точно сторожевая собака, что-то комментировал, отвечал на вопросы, помогал тем, у кого не получались какие-то задания. Я быстро взял книги и нашел место на углу стола рядом со Спинком.

Я испытал благодарность к отцу за то, что он так хорошо подготовил меня к занятиям в Академии. Я знал материал, и мне оставалось только переписать уже известные мне сведения. Большинству моих соучеников повезло меньше. Сделав задания по языку и истории, я перешел к математике. Упражнения, которые дал нам капитан Раск, оказались просто скучными вычислениями, даже дополнительное задание. Кое-кому из ребят нужно было сделать их целых четыре. Трист закончил раньше всех и, весело помахав на прощание рукой, отправился в относительную тишину спальни. Спинк сражался с варнийским переводом, то и дело перечеркивая уже написанное, а потом приступил к письму матери.

Я почти закончил делать математику, когда он взял учебник и неохотно открыл на первой странице. Он долго разглядывал примеры, а потом пододвинул к себе листок бумаги. Глубоко вздохнув, словно собираясь прыгнуть в воду с высокого моста, Спинк начал писать. К нему подошел капрал и встал за спиной.

— Шестью восемь будет сорок восемь. Вот где ошибка в этом и в первом примере. Тебе нужно потренироваться в простых арифметических вычислениях, иначе далеко ты не продвинешься. Меня поражает, что ты не знаешь элементарных вещей.

Спинк замер на месте, уткнувшись взглядом в тетрадь. Казалось, он боится, что стоит ему поднять глаза, как все начнут над ним потешаться.

— Ты меня слышал? — спросил капрал. — Вернись и исправь ошибку в первом задании, а потом переходи к следующему.

— Слушаюсь, сэр, — едва слышно пролепетал Спинк и, когда капрал возобновил свой обход стола, начал старательно стирать ошибку.

Он посмотрел на вошедших Рори и Корта и подвинулся, чтобы дать им место. В эту минуту на пороге появился раскрасневшийся Горд. Струйки пота стекали по его лицу и жирной, изрезанной складками шее. От него воняло, но не как от здорового мужчины, а так, словно в комнату внесли кусок протухшего бекона.

— Фу! — проворчал кто-то, когда он прошел через комнату, направляясь в спальню, чтобы повесить куртку и взять книги.

— Кажется, я закончил! — сообщил Нейтред, но не вызывало сомнений, что он просто хочет оказаться подальше от повисшего в комнате зловония.

Он собрал книги и тетради и освободил стул по другую сторону от Спинка. В дверях Нейт столкнулся с Гордом, прижимавшим к груди учебники, и демонстративно поморщил нос. А тот с облегчением опустился на пустой стул и положил книги на стол. Улыбнувшись мне над головой Спинка, он вытер лоб и проговорил, ни к кому в отдельности не обращаясь:

— Ну и денек!

Капрал тут же сделал ему выговор:

— Мы здесь, чтобы заниматься, а не болтать, понял, толстяк?