Дорога шамана

Мелкие проблемы беспокоили меня ничуть не меньше, чем попрание законов справедливости. Когда я рассказал ему, что, по всей вероятности, мы напрасно привезли в Старый Тарес Гордеца, поскольку до конца обучения я буду вынужден пользоваться лошадью Академии, дядя не улыбнулся, но серьезно кивнул и заметил:

— Для твоего отца Гордец значит многое. Мой брат убежден, что достойный скакун является для офицера каваллы первым рубежом обороны. Он не одобрит новое правило.

И я вновь ощутил огромное облегчение — первый сын, никогда не служивший в армии, способен понять мои беды.

Когда мы со Спинком наконец полностью выговорились, дядя откинулся на спинку дивана и тяжело вздохнул. Несколько минут он не отрываясь смотрел в темный угол, словно обнаружил там нечто заслуживающее самого пристального внимания. Затем перевел взгляд на нас и печально улыбнулся.

— Происходящее в Академии в полной мере отражает процессы, идущие при дворе, — начал дядя. — Король Тровен, создавая новую аристократию и наделив ее равными правами со старой, имел перед собой вполне определенные цели. Он приобрел безоговорочную поддержку сыновей-солдат, ставших по его указу лордами, ибо завоевал их сердца. Старая аристократия не смогла найти оснований для того, чтобы опротестовать решение его величества и не допустить расширения Совета лордов. Старые лорды, так же как и новые, получили титулы за героизм, проявленный на полях сражений, только это было очень и очень давно. К тому же Тровен возводил в дворянское звание исключительно вторых сыновей старых лордов. Никто не посмеет сказать, что в жилах новых аристократов течет недостаточно благородная кровь — в противном случае они должны выдвинуть аналогичное обвинение своим же братьям лордам. Это разделило многие семьи, о чем хорошо известно Спинку. В других семьях… — Тут дядя едва заметно смутился. — Я не случайно пригласил тебя, дорогой племянник, в отсутствие твоей тети. Она из тех, кто считает: возвышение других отрицательно сказывается на нашем положении.

Он вновь вздохнул и опустил взгляд на сложенные на коленях руки. Мы со Спинком переглянулись. Казалось, дядя смущен значительно больше, нежели я. Из беседы лордов Бурвилей, имевшей место в памятный вечер нашего с отцом прибытия в Старый Тарес, я сделал вывод, что все новшества Академии связаны с недовольством старой аристократии. И все же я не ожидал, что дядя примет наш со Спинком рассказ так близко к сердцу. Не говоря уже о том, что меня поразило необъяснимое спокойствие, с которым он отнесся к нарушению нами кодекса чести. Быть может, он не до конца понимает, что такое кодекс чести, ведь он не рожден солдатом. Мне ужасно хотелось обойти этот неприятный вопрос, но я не имел права пренебречь наставлениями отца. Я вдруг понял, что не смогу в течение следующих двух лет нести груз такой вины. Подняв голову, я посмотрел дяде в глаза.

— А как насчет драки в учебной комнате? — спросил я. — Ни я, ни Спинк не доложили о ней.

Дядя Сеферт чуть заметно улыбнулся, с нежностью посмотрел мне в глаза, а его следующие слова поразили меня до глубины души.

— Забудь об этом, Невар. В любой группе обязательно происходят подобные стычки, молодые люди всегда борются за власть. У Спинка хватило здравого смысла не выйти за рамки. Наверное, ты будешь удивлен, но мне довелось быть свидетелем нескольких потасовок, и большинство из них были более кровавыми и жестокими, чем та, которую ты описал. Не думаю, что кто-то из вас запятнал свою честь. Нет. Правила, существующие в Академии, призваны защищать вас от того, что произошло с Гордом или молодым кадет-лейтенантом. Похоже, их сильно избили, но не в честной драке один на один — и на того и на другого навалились исподтишка несколько человек. И если нападение на вашего друга могло быть случайным, то Тайбер стал жертвой заговора. Об этом необходимо доложить, и я не понимаю, почему доктор не расспросил тебя подробнее. Боюсь, что кадеты третьего курса оказались более разговорчивыми. И то, что ты не опроверг их слова… Пожалуй, я поговорю и с доктором, и с начальником Академии, когда привезу вас обратно.

Я потерял дар речи и опустил голову. Мне ужасно не хотелось, чтобы он вмешивался в эту историю, но не мог придумать причин для возражений. Через мгновение — к своему стыду — я понял, что просто боюсь мести третьекурсников, ведь они рано или поздно поймут, из-за кого началось новое расследование.

Я посмотрел на дядю, и тот кивнул.

— Ты слишком честен, Невар. Твои мысли легко прочитать по выражению лица. Но тебе, Спинку и Горду не придется решать эти проблемы самостоятельно, хотя нельзя исключить, что за последствия моего вмешательства придется отвечать вам. Однако я должен попытаться восстановить справедливость, а потом приложу все силы, чтобы вас защитить. Вы кадеты Королевской Академии. Как вы сможете стать достойными солдатами короля, если не будете сражаться за правое дело?

Он говорил так серьезно и печально, что мне стало страшно.

— Чего вы боитесь, дядя? — не выдержал я и вдруг обнаружил, что перешел на хриплый шепот.