Дорога славы

Он смутно походил на человека, если взять это понятие в широком смысле. Он был на пару футов повыше меня и перевешивал меня фунтов на 300 – 400; но я куда красивее. Волосы на нем росли кустиками, как на упавшей духом лужайке, но с первого взгляда было ясно, что он никогда не пользовался дезодорантом для мужественных мужчин. На буграх его мускулов выступали узлы, а ногти на ногах не знали ножниц.

– Стар, – сказал я, – в чем причина нашего с ним спора?

– Вы должны убить его, милорд.

– Не могли бы мы договориться о мирном сосуществовании? Взаимное доверие, культурный обмен и так далее?

Она покачала головой.

– Он недостаточно развит для этого. Он находится здесь, чтобы удержать нас от спуска в долину, – или он умрет, или умрем мы. Я глубоко вздохнул.

– Принцесса, я принял решение. Человек, который всегда подчиняется закону, глупее даже того, кто нарушает его при всяком случае. Сейчас не время волноваться о соблюдении местного закона Салливана. Мне нужны огнемет, базука, несколько гранат и самая лучшая пушка из вашего арсенала. Можете показать мне, как их откопать?

Она пошевелила костер.

– Герой мой, – сказала она медленно. – Мне искренне жаль, но это не так просто. Вы не заметили, когда мы курили прошлой ночью, что Руфо зажег наши сигареты от свечей? Не пользуясь ничем, вплоть до карманной зажигалки?

– Хм… нет. Я об этом не думал.

– Это правило против огнестрельного оружия и взрывчатых веществ – не закон, какие действуют у вас на Земле. Оно больше, чем закон; здесь этими вещами пользоваться невозможно. Иначе бы они давно были применены против нас.

– Вы имеете в виду – они не сработают?

– Они не будут действовать. Может быть, тут подходит слово «колдовство».

– Стар, поглядите на меня. Возможно, вы и верите в колдовство. Я – нет. И я готов поставить семь к двум, что автоматы тоже не верят. Я готов проверить это. Вы поможете мне распаковаться?

Впервые она казалась по-настоящему расстроенной.

– О, милорд, молю вас, не надо!

– Почему не надо?

– Даже попытка окончилась бы катастрофой. Верите ли вы тому, что я знаю больше вас о трудностях, опасностях и законах этого мира? Поверите ли вы мне, когда я скажу, что не желаю вашей смерти, что, и это святая правда, моя собственная жизнь и безопасность зависят от вашей? Пожалуйста!

Невозможно не поверить Стар, когда она ставит вопрос ребром. Я задумчиво сказал:

– Наверное, вы правы – иначе тот тип таскал бы с собой шестидюймовую мортиру в качестве личного оружия. Э, Стар, у меня появилась идейка получше. Почему бы нам не смотаться обратно, откуда мы пришли, и не устроиться в том местечке, где мы ловили рыбу? Через пять лет у нас будет симпатичная маленькая ферма. Лет через десять, когда разойдется молва, у нас появится и симпатичный маленький мотель, с плавательным бассейном без условностей и лужайкой для гольфа.

Она чуть заметно улыбнулась.

– Милорд Оскар, возврата нет.

– Почему нет? Я могу найти то место с закрытыми глазами.

– Но нас найдут Они. Не Игли, а другие, подобные ему, будут посланы, чтобы загнать и убить нас. Я снова вздохнул.

– Как скажете. Ходят слухи, что мотели в стороне от главных дорог – все равно мертвое дело. В той коллекции где-то есть боевой топор. Может, я смогу оттяпать ему ноги раньше, чем он меня заметит.

Она снова покачала головой. Я сказал:

– А теперь в чем дело? Я что, должен биться с ним, стоя одной ногой в ведре? Мне показалось, что годится все, что режет или колет – все, что я делаю собственными мускулами?

– Так оно и есть, милорд. Но это не даст результатов.

– Почему же нет?

– Игли убить невозможно. Понимаете, он, вообще-то говоря, не живое существо. Он – конструкция, созданная неуязвимой именно с этой целью. Мечи, или ножи, или даже топоры не поражают его; они отскакивают. Я это видела.

– Вы хотите сказать, он – робот?

– Если вы подразумеваете рычаги, колесики и печатные схемы – то нет. Вернее было бы назвать Голем. Порода Игли – это подражание жизни. – Стар добавила: – В некоторых отношениях лучше, чем жизнь, поскольку нет никакого способа, насколько мне известно, убить его. Но одновременно и хуже, ибо Игли не очень сообразителен и уравновешен. У него очень много тщеславия и мало здравого смысла. Руфо сейчас на это и нажимает, подогревая его до кондиции, выводя его из себя до того, что он не сможет ясно мыслить.

– Правда? Н-да! Надо мне не забыть отблагодарить Руфо за это от всей души и даже больше, наверное. Ну, Принцесса, так что вы мне сейчас прикажете делать?

Она развела руками так, как будто все было очевидно.

– Когда вы приготовитесь, я сниму защиту – и вы убьете его.

– Но вы только что сказали… – я не стал продолжать. Когда распустили французский Иностранный Легион, для нас, романтиков, осталось очень мало тепленьких местечек. С этим мог бы справиться Умбопа. Несомненно – Конан. Или Ястреб Каре. Или даже Дон Кихот, потому что штука эта была размером как раз с ветряную мельницу.

– Ладно, Принцесса, давайте займемся делом. Ничего, если я поплюю себе на руки? Или и это не по правилам?

Она улыбнулась одними губами и очень серьезно сказала: