Дорога славы

— Ну уж сейчас-то нечего ожидать засады; мы все еще на земле Доральца. Но Руфо полон мрачных предчувствий, как в дешевой мелодраме. Да и ты не лучше.

— Прошу прощения. Руфо действительно нервничает, но его неплохо иметь рядышком, когда начинается заваруха. Что касается меня, я старалась быть объективной, милорд, дать вам знать, чего ожидать.

— Вместо этого ты запугиваешь. Тебе не кажется, что настало время открыть карты? Она заволновалась.

— А если первой открытой картой окажется Палач?

— Мне это до фени! Я умею встречать неприятности, не падая в обморок…

— Я знаю, что умеете, мой рыцарь.

— Спасибо. А вот незнание делает меня психопатом. Так что рассказывай.

— Я отвечу на любой вопрос, милорд Оскар.

— Но ты же знаешь, что я не представляю, какие вопросы задавать. Может, почтовому голубю и не обязательно знать, из-за чего идет война, но я чувствую себя, как волан в бадминтоне. Так что начинай сначала.

— Как скажете, милорд. Примерно семь тысяч лет назад… — Стар остановилась. — Оскар, вы хотите знать все хитросплетения политики мириада миров и двадцати Вселенных на протяжении тысячелетий, приведшие к нынешнему кризису? Я постараюсь, если вы прикажете, но только наметать главное займет времени больше, чем остается у нас до того, как мы должны пройти сквозь те Врата. Вы мой подлинный защитник; моя жизнь зависит от вашей доблести и искусства. Зачем вам политика? Мое нынешнее положение так беспомощно, почти безнадежно. Может, мне лучше сосредоточиться на тактической ситуации?

Дьявол его забери! Я хотел-таки услышать все целиком.

— Давай остановимся на тактической ситуации. Пока.

— Обещаю, — торжественно сказала она, — что если нам удастся уцелеть, вы узнаете все подробности. Положение таково: раньше я полагала, что мы пересечем Невию на барже, потом через горы пройдем к Проходу за Вечными Пиками. Этот путь не так рискован, но долог. Но теперь мы должны спешить. Мы сегодня попозже к вечеру свернем с дороги и пройдем по необжитым местам, а после наступления темноты по еще более опасной местности. Тамошних Врат мы должны достичь до рассвета; если повезет, мы успеем поспать. Надеюсь на это, ибо те Врата выведут нас в другой мир на гораздо более опасном выходе. Оказавшись там, в том мире — его называют Хокеш или Карт, — мы будем близко, слишком близко к высокой башне в милю высотой, и если мы пробьемся к ней, то наши трудности начнутся. В ней находится Рожденный Никогда, Пожиратель Душ…

— Стар, ты стараешься меня запугать?

— Я бы хотела, чтобы вы были испуганы сейчас, если такое возможно, чем застигнуты врасплох потом. Я считала, милорд, что лучше было оповещать вас о каждой опасности поочередно, как только мы ее достигаем, чтобы вы могли сосредотачиваться каждый раз на одной. Но вы не послушались меня.

— Может, ты и была права. Давай так: ты информируешь меня о каждой по мере подхода к ней, а сейчас только общий план. Значит, я должен сразиться с Пожирателем Душ, не так ли? Это имя меня не пугает, если он попытается сожрать мою душу, его стошнит. Чем мне с ним воевать? Плевками?

— Есть и такой способ, — серьезно сказала она, — но, если повезет, он

— оно — вовсе не будет с нами сражаться. Нам нужно то, что оно сторожит.

— И что же это такое?

— Яйцо Феникса.

— Феникс не откладывает яиц.

— Я знаю, милорд. Именно поэтому оно обладает уникальной ценностью.

— Но…

Она заторопилась.

— Так его называют. Это небольшой предмет, немного больше страусиного яйца, и черный. Если я не овладею им, произойдет масса неприятностей. Среди всего прочего и одна мелочь: умру я. Я упоминаю об этом потому, что вам это может показаться мелочью, мой милый, а рассказать вам только эту правду легче, чем объяснить все по пунктам.

— О'кэй. Выкрадем мы Яйцо. А что потом?

— Потом мы отправимся домой. Ко мне домой. После чего вы можете вернуться к себе. Или остаться у меня. Или отправиться, куда пожелаете, по всем Двадцати Вселенным и мириадам миров. В любом случае, какого бы сокровища вы ни пожелали, оно ваше; вы забираете его и с избытком… так же, как мою сердечную благодарность, милорд Герой, и все, чего вы от меня ни попросите.

Крупнейший когда-либо выписанный карт-бланш — если бы я смог представить его к оплате.

— Стар, ты, кажется не думаешь, что нам удастся выжить. Она глубоко вздохнула.

— Маловероятно, милорд. Я говорю вам правду. Моя оплошность вынудила нас сделать самый отчаянный шаг.

— Понятно, Стар, ты согласна выйти за меня замуж? Сегодня же?

Потом я сказал:

— Осторожнее! Не падай!

Падение ей не угрожало: ее удерживал привязной ремень. Она только повисла на нем. Я наклонился и обнял ее рукой за плечи.

— Плакать не о чем. Просто скажи мне, да или нет. Я сражаюсь за тебя в любом случае. Да, я забыл. Я люблю тебя. Во всяком случае я думаю, что это любовь. Забавное, трепещущее чувство, когда я на тебя ни посмотрю или ни подумаю о тебе, а это происходит постоянно.

— Я люблю вас, милорд, — осевшим голосом сказала она. — Я полюбила вас с того момента, как впервые вас увидела. Да, «забавное трепещущее чувство», как будто все внутри меня вот-вот растает.