Дорога Славы (сборник)

Как бы ни было плохо последнее, именно оно подало мне мысль. Я стал увеличивать размах колебаний, раскачивая веревку, как качели на ярмарке. Это оказалось долгим делом, и понадобилось время, чтобы приноровиться к нему, так как период колебаний маятника, грузом которого был я, превосходил минуту — а пытаться поторопить маятник не имеет смысла. Работать надо вместе с ним, а не против. В душе я надеялся, что мои друзья видят происходящее достаточно ясно, чтобы догадаться, что я делаю, и не напортачить.

После непомерно долгого времени я раскачивался вперед и назад по плоской длине футов в сто, очень быстро пролетая над головами своей публики в нижней точке колебаний, а в крайних их точках замедляясь до остановки. Сначала мои бодливые головы пытались бегать за мной, но устали от этого и расположились примерно посередине и стали наблюдать, поворачивая головы вслед за моими движениями, как болельщики на теннисном турнире, в замедленном темпе.

Однако всегда отыщется какой-нибудь проклятый новатор. Моим замыслом было спрыгнуть на землю в конце этой дуги, там, где она вплотную подходила к утесу, и встать там в оборону к стене. Почва там была повыше, мне бы не пришлось далеко лететь. Но один из этих рогатых уродов понял мой план и рысцой отправился к тому концу махов. За ним последовало еще двое или трое.

Это решило дело: мне приходилось прыгать на другом конце. Однако молодой Архимед разгадал и это. Он оставил своих дружков у выступа утеса и потрусил за мной. Я вырвался вперед в нижней точки колебаний — но замедлил движение, и он догнал меня задолго до того, как я достиг мертвой точки в конце. Ему надо было преодолеть всего сотню футов секунд за тридцать — прогулочный шаг. Он был подо мной, когда я туда добрался.

Положение улучшиться не могло; я резко высвободил ноги, повис на одной руке, вытащил саблю во время своего слишком медленного перемещения и спрыгнул, невзирая ни на что. Моей мыслью было пронзить то уязвимое место в его башке, прежде чем ноги мои коснутся земли.

Вместо этого я промахнулся, промахнулся и он, я сшиб его с ног и растянулся вслед за ним, затем перекатился на ноги и перебежал к ближайшему выступу утеса, ткнув этого гения саблей в желудок прямо на бегу.

Этот паршивый удар спас меня. Его друзья и родичи остановились поспорить о том, кому достанутся лучшие ребра, прежде чем группа их двинулась в моем направлении. Это дало мне время утвердиться на куче осыпи у подножья утеса, где я мог поиграть в “Царя горы”, вернуть в ножны саблю и наложить стрелу.

Я не стал ждать, пока они на меня кинутся. Я просто выждал, пока они окажутся достаточно близко для того, чтобы не промахнуться, прицелиться меж ключиц старому быку, который вел их (если только у них бывают ключицы), и выпустил стрелу со всей мощью этого тяжелого лука.

Она прошла насквозь и вонзилась в бежавшего позади вожака.

Это привело еще к одной ссоре относительно стоимости мяса. Их съели с зубами и костями. Если бы они объединили усилия, я бы достался им за один натиск, когда еще только прицеливался. А вместо этого они остановились подкрепиться.

Я глянул вверх. Высоко надо мной крошечным паучком на паутине виднелась Стар; она быстро увеличивалась в размерах. Я боком, по-крабьи, двинулся вдоль скалы, пока не оказался напротив точки, в сорока футах от утеса, где она должна была достичь земли.

Когда она спустилась до высоты футов в 50, она дала знак Руфо прекратить спуск, вытащила свою шпагу и отдала мне салют.

— Великолепно, мой Герой!

У нас у всех было холодное оружие. Стар выбрала дуэльную шпагу с 34-дюймовым лезвием — оружие великовато для женщины, но Стар женщина нестандартная. Еще она набила кармашки своего пояса медицинским снаряжением — зловещий признак, если бы я это тогда заметил, но я не заметил.

Я обнаружил саблю и отсалютовал ей. Меня еще не беспокоили, хотя некоторые, уже подзакусив или не найдя себе места, слонялись поблизости и приглядывались ко мне. Потом я снова спрятал саблю в ножны и наложил стрелу.

— Начинайте раскачиваться, Стар, прямо ко мне. Пусть Руфо опустит вас немного пониже.

Она вернула шпагу в ножны и дала знак Руфо. Он стал медленно опускать ее, пока она не очутилась примерно в девяти футах от земли; тут она дала знак остановиться.

— А теперь качайтесь! — выкрикнул я.

Кровожадные туземцы уже забыли меня; они наблюдали за Стар, кроме тех, что все еще были занят, доедая братца Эбби или дядюшку Джона.

— Хорошо, — откликнулась она. — Но у меня есть моток бечевки. Вы сможем ее поймать?

— О!

Прекрасная умница посмотрела на мои маневры и догадалась, что будет нужно.

— Погодите минутку! Я отвлеку их внимание.

Я протянул руку через плечо, ощупью пересчитал стрелы — семь. А отправлялся я с двадцатью да использовал одну; остальные были разбросаны и потеряны.

Я одним духом послал три штуки — вправо, влево и вперед, выбрав цели так далеко, как только отважился, целясь в середину и рассчитывая, что мой чудесный лук сам пошлет свои стрелы прямо и метко. Конечно, толпа рванулась за свежей дичью, как за подачкой правительства.

— Давай!